— Ничего, позвонишь своему крючкотвору из участка. — Шериф подтолкнул Лотеса к двери и напоследок сурово взглянул на Брэнди. — И вам, мисс, похоже, придется отправиться с нами. У меня сложилось впечатление, что вы не просто исполняли приказы любимого шефа.
Брук не ожидала, что Брэнди подчинится шерифу так безропотно, но через минуту они остались в лаборатории одни: она, Алекс и Элайя. Старик закашлялся и поглядел сначала на одного, потом на другую.
— Пожалуй, мне тоже пора домой.
— Спасибо за помощь! — с чувством воскликнул Алекс, пожимая Элайе руку. — Без нее у нас ничего бы не получилось!
— Да полно вам. — Зардевшись, как мальчишка, Элайя смущенно покачал головой. — Я же понимаю: вы просто хотели сделать приятное старику, чтобы он думал, что кому-то нужен. Если кто-то и заслужил вашу благодарность, так это Бруклин! — И он выразительно кивнул в сторону своей подопечной.
— Уж ее-то я отблагодарю сполна, — произнес Алекс таким многообещающим тоном, что у Брук по спине побежали мурашки.
Она упрямо напомнила себе, каким вероломным типом оказался на поверку этот Брэдшоу. Человек, обманувший один раз, не постесняется обмануть и другой. Алекс не заслуживает ее доверия, и она не намерена забывать об этом. А стало быть, она покинет лабораторию вместе с Элайей.
Однако у Алекса на этот счет были другие мысли. Он поймал ее за руку и держал, пока Элайя не закрыл за собой дверь.
— Мне нужно срочно вернуться в Амарилло, чтобы поскорее изъять из продажи все партии испорченной продукции.
Сердце у Брук обливалось кровью, но она лишь небрежно пожала плечами и сказала:
— Там твоя работа, не так ли? — И еще — там, а вовсе не в Квиксилвере, его настоящий дом.
— Я вернусь.
— Насколько я понимаю, без этого все равно не обойтись, — произнесла Брук деловым тоном, предпочитая понять его таким образом. Лучше уж расстаться так, холодно и по-деловому. Это принесет меньше боли. — Тебе придется найти замену Лотесу. — Ни за что на свете она не унизится до напоминания об обещанном ей месте управляющего.
— Брук! — Он замолчал, перебирая ее волосы, словно не мог найти нужные слова. — Я понимаю, что ты на меня разозлилась, потому что я обманул тебя…
— Разозлилась?! — с надменной гримасой переспросила она, и холод, звучавший в ее голосе, разил наповал, как укус ядовитой змеи. — С какой стати мне на тебя сердиться? В конце концов я неплохо провела время, расслабилась и благодаря твоей любовной терапии даже вылечилась от депрессии. — Она вырвалась и театральным жестом развела руками: — Вот видишь? У меня нет ни малейшего желания что-нибудь разбить. — И это было чистой правдой, если не вспоминать о том, что уже было разбито, — о ее бедном обманутом сердце.
Она продолжала с язвительной улыбкой, от которой сводило скулы:
— Я была бы последней лгуньей, если бы стала утверждать, что мне не понравился наш фантастический секс. Наверное, Лотес в чем-то был прав, у меня на этот счет имелся пунктик, но ты избавил меня от этого недостатка. Отныне я без помех буду наслаждаться насыщенной и здоровой сексуальной жизнью…
Поток язвительных замечаний резко прервался. Он целовал ее долго и жадно. Достаточно долго, чтобы сломить ее упрямство, и достаточно жадно, чтобы заставить позабыть об обиде.
Он почти добился своего. Но не совсем.
Брук неохотно высвободилась из его объятий. В ее слегка охрипшем голосе слышалось сожаление:
— Алекс, ты совершенно свободен и ничего мне не должен. Я не жду ни оправданий, ни признаний, ни даже повышения по службе. Я помогла тебе потому, что на фабрике работают мои друзья. И я переспала с тобой потому, что сама этого захотела. Тебе вовсе не требовалось прибегать к шантажу, чтобы добиться своего.
— Мы не просто переспали, и ты ни за что не осталась бы со мной по доброй воле.
Брук намеренно пропустила мимо ушей первое утверждение и задумалась над вторым. Наконец она нерешительно пожала плечами:
— Возможно, я не осталась бы… сначала… но мне кажется, что потом я непременно вернулась бы сама.
Алекс поднял было руку — видимо, хотел погладить ее по щеке, — но отказался от этого намерения, увидев, как она отшатнулась. В его глазах вспыхнул знакомый огонь.
— Это было выше моих сил — положиться на случай.
— Ну конечно, ведь тогда ты лишился бы возможности провести расследование. — Брук упрямо гнула свое.
— Да нет же! Черт побери…
Приглушенный зуммер сотового телефона прервал его на полуслове. Алекс невнятно выругался, наклонился и достал из-за голенища аппарат.
Брук не стала дожидаться, пока он выяснит отношения с неведомым собеседником (разговор шел на повышенных тонах и поглотил все его внимание), и покинула лабораторию. Зачем продолжать эту бессмысленную пытку? Алексу явно не до нее, он одержим своей работой, а ей требовалась от него одержимость иного рода.
Она уже перешагнула порог, когда за спиной у нее раздался настойчивый голос:
— Я вернусь через несколько дней. Жди меня в рыбачьем домике на озере!
Брук оставила его слова без ответа и молча закрыла за собой дверь.
* * *
В рыбачьем домике давно требовалось устроить генеральную уборку. В последние месяцы у Брук практически не оставалось свободного времени, и впервые получилось так, что на предстоявший уик-энд не было никаких планов. Тем лучше. Когда Ди с Клиффом вернутся из свадебного путешествия, это уединенное жилище станет уютным гнездышком для новобрачных.
Загружая в свой старый «пинто» чистящие средства, тряпки и щетки, запасные лампы и чистое постельное белье, Брук упрямо твердила себе, что едет туда ради молодоженов и что это никак не связано с обещанием Алекса вернуться.
Она не собирается высматривать его автомобиль на дороге, она вообще не будет его ждать и морочить себя несбыточными надеждами. Алекс сделал все что мог, он по-своему был с ней добр, — и это конец. Его жизнь — далеко отсюда, в Амарилло, а ее жизнь — здесь, в Квиксилвере. Да, они чудесно провели время, им было очень хорошо вдвоем, но она взрослая и разумная женщина. Только восторженные школьницы всерьез верят, что если мужчина занимается с женщиной любовью — значит, он непременно ее любит.
Занимается любовью…
Брук так увлеклась размышлениями о том, насколько это выражение соответствовало происходившему, что чуть не пропустила нужный поворот. Она всегда старалась быть честной с собой. Алекс не зря повторял с таким упорством, что они занимались любовью, он не ошибся — по крайней мере на ее счет. Они действительно занимались любовью — восхитительной, сумасшедшей, нежной…
Значит, Алекс вполне заслужил звание великолепного любовника. Наверное, у него богатый опыт в этом деле — в отличие от самой Брук, — и он знает, что женщина получает гораздо большее удовольствие, если верит, что партнер ее любит. Брук хотела этого избежать, но он все равно ей не поверил. И был совершенно прав!
