– Два года назад Анита потеряла ребенка и после этого у неё возникли проблемы с зачатием. Назима мы усыновили – так захотела жена.
– Прости.
– Не извиняйся. Незачем. Это мой выбор. Моя жизнь.
– Да. Твоя, – грустно вздыхает.
Я снова обнимаю Динку, но на этот раз гораздо крепче.
Уезжать не хочется. Хочется остаться здесь навсегда. Она рядом, сын – тоже. Моя мечта сбылась. Ну почти… Все эти годы я бредил Динкой, а потом, когда встретил её на месте ДТП, не поверил глазам. И началось всё сначала. Снова снесло крышу, отключило разум. Влюбился больше прежнего и вдобавок узнал, что у нас с любимой девочкой есть сын. О большем не мечтал, да только мечтал об этом не только я один, как оказалось.
Она ничего не знала. Получается, когда я валялся в больнице в полной отключке – Дину тоже трепала жизнь и сильно. Черт!..
– Я поеду, Диночка, – целую в щеку, а затем робко касаюсь губ.
Доля секунды и меня пронзает острым импульсом, когда девочка отвечает на поцелуй, толкаясь в мой рот языком.
Сперва её движения робкие, неторопливые. Она словно спрашивает: имеет ли право меня целовать, а я… Отвечаю взаимностью. Впиваюсь в губы, раскатывая язык и срывая сладкие вздохи.
Звук детских ножек заставляет меня отстраниться от Динки за несколько секунд до прихода сына. Я нехотя отступаю, подмигивая своей любимой девочке.
В дурацкой мы ситуации. В пиздец какой дурацкой! Прячемся от родного сына, а ведь могли никогда не прятаться.
– Мама, когда мы поедем домой? Я хочу к папе, – жалостливо тянет Санька, вызывая в моём сердце беспросветную тоску.
– Сыночек, – Динка опускается на корточки, берёт малыша за руку и, проглотив в горле ком, дрожащим голосом произносит: – мы больше не вернёмся в ту квартиру.
– Почему?
– Понимаешь, – Динка медлит с ответом, подбирая правильные слова, а я кладу на её плечо руку, призывая молчать.
– Потом, Дин. Он маленький ещё. Ему нужно время.
Санька оборачивается и так грозно смотрит, смиряя меня холодным взглядом:
– Я большой! И если ты обидишь мою маму, то будешь иметь дело со мной, – заявляет на полном серьёзе.
Я широко улыбаюсь и через боль опускаюсь на колени.
– Молодец, – протягиваю сыну руку. – Так держать, мамин защитник.
– Мир, тебе пора ехать, – вмешивается Динка.
– Пока, Саня, – жму детскую руку.
– До свидания, дядя Дамир, – отвечает сын.
Глава 109
Дамир
Я уезжаю скрепя сердцем. В голове творится сплошной сумбур. Только что я узнал истинную причину замужества Динки. Больно? Паршиво. Отвращение к самому себе, рвотный рефлекс, подкатывающей к горлу. Во всем, что случилось, виноват только я. Я бросил Дину и сына, когда они так сильно нуждались во мне. Испугался проблем? Нет. Побоялся, что старый черт воплотит в реальность свои угрозы. Мне нужно было время, и я наивно полагал, что смогу его выиграть. Дураком был, тупицей. Жаль, что осознание пришло слишком поздно.
Бросаю взгляд на фасад дома, выжимаю сцепление и, врубив на коробке передач первую, давлю на газ. Устремляю взгляд на дорогу, стараясь сосредоточиться только на ней, но как бы я не старался, перед глазами заплаканная Динка и сын, маленький я. Чтобы успокоить нервы, достаю из пачки сигарету. Сую в рот и дрожащими пальцами чиркаю колесиком зажигалки. Затягиваюсь сизым дымом, выдыхаю «облако».
Трель мобильника прерывает размышления. Принимаю вызов, не посмотрев на экран, а на том конце провода приветствует женский голос, который я пытаюсь узнать, но не узнаю.
– Нам нужно встретиться. Чем быстрее, тем лучше, – безапелляционно заявляет незнакомка.
Я усмехаюсь беспардонности какой-то там мадам.
– А ты кто такая?
– Не узнал?
– Нет.
– Рената, – отвечает женщина и я удивляюсь.
Ничего себе, какой поворот! Неожиданно, стоит отметить.
– Что ты хочешь, Рената?
– Поговорить.
– Говори.
– Только при встрече, – возражает непоколебимым голосом. – Мне есть, что тебе предложить. Приезжай по адресу, который я скину тебе в сообщении.
Я соглашаюсь. Интересно, что именно хочет предложить эта дамочка? Хотя, чтобы она не предложила, все будет в моих интересах, иначе бы не звонила с полной уверенностью, что мне нужна эта встреча.
Через полтора часа я возвращаюсь домой. Паркую машину во дворе и, выйдя на улицу, примечаю знакомый мерин. Фатхетдинов уже здесь. Делаю глубокий вдох носом, выдыхаю через рот. Мысленно считаю до десяти, успокаивая нервы и усмиряя гнев. Я не должен вестись на его провокации, не должен вызвать подозрения.
Добравшись до квартиры, вставляю в замочную скважину ключ и несколько раз поворачиваю его против часовой стрелки, а затем переступаю порог, стараясь делать это практически бесшумно. Как я и ожидал, Давид в моем доме, о чем говорят пара черных туфель на обувной полке и низкий, рычащий голос, доносящийся из кухни.
Снимаю курточку, вешаю ее в шкаф и плетусь в ванную комнату помыть руки. Потом заглядываю в спальню и, бросив теплый взгляд на спящего Назима, спокойно выдыхаю.
Я не хочу подслушивать разговор этих двоих, но после исповеди Динки и неожиданного звонка Ренаты, стою под дверью и почти не дышу.
Они говорят тихо, я многое не слышу, но обрывки некоторых фраз до меня всё-таки долетают.
– Если папа узнает, – произносит Анита.
– Не узнает, – отрицает Давид.
– Сомневаюсь, – хмыкает Анита. – Вопрос времени. Как думаешь, Рената любит папу?
– Бред, – фыркает Фатхетдинов.
– Я тоже так думаю, но ты видел глаза папы? Он влюблен!
– Я же сказал, разберусь, – цедит сквозь зубы. – Она – моя забота, а ты лучше следи за своим мужем.
– Следи, – хмыкает. – Достал он меня, понятно? Видеть его не хочу.
Под моими ногами скрипят половицы и это слышу не только я. К черту все! Будь, что будет.
Тянусь к двери и одним рывком распахиваю её настежь. Застываю в проеме, окидывая пронзительным взглядом брата и сестру. Увидев меня, Анита пытается подняться со стула, но Давид останавливает её попытку, кладя руку на плечо.
Мы встречаемся с Фатхетдиновым взглядом. Он щурится, поджимает губы и шумно дышит. Мгновение застыло. Мне не хочется с ним драться, точнее, не хочется именно сейчас, когда за стенкой в соседней комнате спит маленький ребенок. Но Фатхетдинов считает иначе.
Широким размашистым шагом он минует разделяющее нас расстояние и, сжав правую руку в кулак, замахивается, целясь мне под дых. Блокируя атаку, выставляю вперед руку, согнутую в локте.
– Прекратите! – верещит женский голос, но уже поздно.
Мы с Фатхетдиновым валяемся на полу. Он стал сильнее? Нет. Просто сейчас я защищаюсь, а он нападает. Из него хлещет злость и дурацкие амбиции. В этот момент сильнее он.
Поток холодной воды, вылившийся на наши горячие головы, приводит в чувства. Разум моментально становится чистым, как стекло.
– Разошлись по углам! Живо! – командует Анита, держа в руках пустую кастрюлю, из которой только что вылила на нас воду.
Давид, нехотя, отстраняется. Одним рывком поднимается на ноги и, чертыхнувшись под нос, занимает свободный стул. Вытирает мокрое лицо рукавом своего пиджака, а затем поворачивается в мою сторону и пригвождает свирепым взглядом к стене.
– Куда ты спрятал Дину? – спрашивает охрипшим голосом.
– У тебя крыша поехала? – ухмыляюсь и вытираю ладонью кровь на разбитой губе.
– Когда я найду Дину и, если узнаю, что ты до неё дотронулся, – замолкает, делая тяжёлый вдох, – я убью тебя, Шагаев.
– Ебанутый, как и твой отец!
Давид резко вскакивает на ноги, но в этот раз я успеваю нанести ему правый апперкот и, похоже, сломать нос.
– Чокнутый! – кричит на меня Анита и, обняв брата за плечи, ведёт к умывальнику, чтобы остановить поток крови, струящийся из ноздрей Фатхетдинова.
Я не вижу, что происходит, да мне оно и не надо. Подхожу к нужному шкафчику и, порывшись на полке, достаю небольшую металлическую коробку. Открываю её, беру небольшую стопку долларов, перевязанную резинкой для денег, и сую во внутренний карман курточки.
