мгновений я все же отключилась, так как следующее, что я замечаю, как мне надевают кислородную маску, а сама я сижу на приступке машины скорой помощи.
— Там есть пострадавшие! — вдруг кричит кто-то.
У меня обмирает сердце, и я хочу кинуться на зов, но ноги подкашиваются, и я падаю в руки фельдшера.
— Тише-тише! — увещевает меня паренек в форме работника скорой помощи. — Там без вас справятся, поверьте! Дайте профессионалом сделать свою работу.
Из глаз катятся слезы бессилия.
Из зияющей дыры раскуроченного дверного проема выносят кого-то, я не могу понять, кого именно.
— Кто это? — хриплю я.
Но мне никто не отвечает — фельдшер бросился навстречу с носилками.
Откуда ни возьмись, появляется Кат и несется прямо к человеку на носилках.
— Егор!!! — слышу я ее голос.
В сердце будто что-то вонзилось. Тело на носилках кажется безжизненным, рука безвольно свисает с края, а Катарина, навзрыд крича, пытается ухватить эту руку, но ее оттесняют медики.
Увидев меня, подруга кидается и падает передо мной на колени, разрывая свои брюки об асфальт и крошку стекла.
— Марин, ты как? Ты зачем туда пошла?..
Я не успеваю ответить, так как нас отвлекает крик:
— Еще один!
Мы обе оглядываемся на вход в центр. Из него вновь выносят кого-то на носилках. И каким-то внутренним чутьем я чувствую, что это Паша. Срывая с себя маску и, едва не упав с подкосившихся ног, бегу к носилкам. Сердце не подвело: на носилках лежал бледный Паша. Рукав грязной рубашки разодран, и из него сочится кровь, падая бурыми каплями на асфальт, перемешанный со снегом. Он без сознания.
Медики несут его во вторую машину, а я бегу рядом.
— Вы супруга? — спрашивает меня кто-то, и я киваю, не отрывая взгляда от Паши. — Нужно будет подписать бумаги на разрешение операции.
— Какой операции? — обмираю я.
— Это необходимая мера, — объясняет мне девушка. — Она может и не понадобиться. Но если возникнет экстренная ситуация, у нас должно быть разрешение от близких.
Она отводит меня и подсовывает какие-то бумаги, попутно заполняя еще что-то.
Почти не видя, я подписываю документы.
Вокруг царит хаос. Из здания спасатели выносят еще кого-то, но я почти ничего не вижу вокруг. Глаза застилают слезы, но я часто моргаю, чтобы не потерять из вида Пашу, которому тоже надевают маску и начинают что-то вкалывать.
— У вашего мужа есть аллергии на медикаменты? — кто-то дергает меня за рукав, обращая на себя внимания.
— Я не знаю, — трясу я головой. — Мы недавно женаты.
И тут Паша открывает глаза, делая глубокий вдох со стоном.
— Марина, — приглушенный маской зов заставляет меня разразиться слезами.
— Паша, Пашенька, я здесь! — хватаю его за руку, и его взгляд фокусируется на мне.
— Как ты?.. Егор! — вспоминает он и пытается встать с носилок.
— Его нашли, он в соседней машине скорой. С ним Кат, — зачем-то добавляю я, чтобы его успокоить.
Язык не повернулся сказать, что все в порядке. Я не могла этого обещать.
Паша застонал, хватаясь за грудину, и медик бросился ощупывать его.
— Скорее всего, перелом ребер, — вынес он вердикт. — Надо как можно скорее доставить его в больницу и сделать рентген, чтобы исключить возможность попадания осколков в легкое. Вы едете? — посмотрел он на меня.
— Конечно! — кивнула я, запрыгивая в машину скорой помощи.
*82*
В больнице холодно, противно пищат аппараты, провода от которых тянутся к рукам и голове Паши. Он спит. Несколько часов назад сделали рентгеновский снимок, с облегчением сообщив, что, хоть и несколько ребер сломано, осколков нет, а значит, ничего жизни моего мужа не угрожает. Это сообщение вносит небольшое облегчение в мое взвинченное состояние.
За прошедшее время с момента приезда в больницу, я только и делала, что молила Высшие Силы, чтобы все обошлось. Все мои сомнения по поводу того, что я чувствую к своему супругу, растворились без следа, и я окончательно приняла свои чувства к нему. Тот испуг, который я пережила в те несколько страшных минут неизвестности, отрезвили меня. Я вдруг поняла, что не смогу больше без него! Паша мне безумно дорог! А еще… Я люблю его! Люблю настолько, что, не задумываясь, шагнула за ним в самое пекло!..
Егор лежит на соседней кровати. Он в сознании, а Кат хлопочет над ним, поправляя подушку и одеяло.
Подруга уже успокоилась и лишь иногда всхлипывала, оглядывая разбитое лицо Егора. Он отделался несколькими ушибами и рваными ранами. Благодаря Паше. Услышав звук взрыва, мой муж бросился на брата, прикрывая собой, когда посыпались стекла и перегородки. Большой кусок балки упал прямо на них, придавив обоих, поэтому они не смогли выбраться самостоятельно.
Полицейские быстро разобрались, что к чему, а когда я рассказала о звонке Эльвиры, взяли под стражу ее мужа и… Марка. Именно он был осведомителем Холодова. Но почему-то меня это не удивило. Меня вообще мало волновало сейчас что-либо, помимо состояния мужа.
Егор позвонил матери, рассказал, что произошло, и уже через пару часов она должна приехать, чтобы оставаться с детьми, пока сыновья находятся в больнице. Известие о женитьбе младшего сына ее очень удивило, а наличие дополнительных трех внуков просто огорошило! Она искренне считала все сообщения прессы газетной уткой, и не придавала им значения, привыкнув уже к проискам журналистов! Почему-то ни один из сыновей не удосужился сам рассказать ей о происходящем!
Мы с ней уже познакомились. Заочно. Переговорив по телефону со своей новоявленной свекровью, я находилась в смешанных чувствах. С одной стороны, мне было боязно оставлять своих детей с незнакомым человеком. С другой же, я знала, что меня сейчас из больницы не выгнать! Я останусь с Пашей, пока это будет возможно.
Я написала Саше, вкратце поведав о случившемся, и она пообещала отправить Женьку ко мне на выручку завтра, так как сама пока не могла приехать. Новость о том, что младшая сестра тоже будет с детьми, меня немного успокоила.
