Задышала часто, успокаивая расшалившийся пульс.
Господи, я ведь совсем забыла про это! Напрочь вылетело из головы в связи с последними событиями.
И умереть готов был за нас. За меня, за нашего малыша.
Согласился на все требования Тимура, лишь бы тот отпустил меня.
Горячие жгучие слезы щипали глаза. Рвались наружу, обжигая подобно кислоте.
Выдохнула, сбрасывая напряжение, сжала двумя пальцами переносицу и поднесла телефон к уху:
– Что с Сашей? Ответь мне честно, Стас? Не юли. Не нужно меня жалеть. Я хочу знать. Имею право! Иначе сойду с ума от ожидания, от этого чертового информационного вакуума! И в этом будешь виноват ты! В конце концов, ожидание и неизвестность выматывают гораздо больше нервов. Я ведь все
равно узнаю. Не скажешь сам – пробью через других. В красочных подробностях. У меня полгорода знакомых.
На той стороне связи послышался тяжелый вздох. Я терпеливо ждала, когда он заговорит.
За окном показались знакомые рекламные вывески, магазины. Мы въезжали в город.
Скоро я увижу своих малюток. Смогу обнять, прижать к себе. Интересно, они уже спят или все еще ждут меня?
– У него сложный случай, Ника, – наконец заговорил Стас. То ли мой решительный тон подействовал, то ли я убедила его, что сарафанное радио отнюдь не лучший источник информации. – Операция уже длится несколько часов. У него диагностировали кровоизлияние и отек мозга, перелом ребра с повреждением внутренних органов. Это пока все, что я знаю.
Глава 36
На следующий день я поняла, почему Стас пытался скрыть от меня правду. Все оказалось гораздо хуже. Он выложил краткие факты, которые мало о чем говорили, и только по приезде в больницу я узнала, как обстоят дела у Саши на самом деле.
После многочасовой операции его ввели в искусственную кому.
На все вопросы врачи уклончиво отвечали, что шанс есть всегда, даже в самом плачевном случае. Нужно только ждать. Они не боги, но за жизнь пациента в любом случае будут бороться до конца. В дальнейшем тоже есть надежда, что все будет хорошо. Прогнозов не давали, советовали лишь не отчаиваться и просто верить в лучшее.
Я перерыла весь интернет в поисках дополнительной информации, перечитала кучу статей. Лучше бы этого не делала.
Процент смертности с таким диагнозом колебался в районе восьмидесяти-девяноста процентов. Это даже не половина!
Это минимальный шанс.
Чудо!
Несмотря на наличие опытных врачей, современной медицины и новейшего оборудования.
А еще выматывал процесс беготни по следователям, дачи показаний. Мне повезло, что всегда и во всем был рядом Стас. Он в буквальном смысле водил меня за руку, помогал, подсказывал.
Клуб Тимура оказался прикрытием, но именно там собирались самые жирные клиенты, которые и сдали его с потрохами на первых же допросах. Следователи перетрясли каждый уголок, каждый компьютер и все телефоны. Переписки. Восстановили стертые файлы. Как бы Тимур ни пытался отнекиваться, но доказательств на него собралось более чем достаточно.
А еще выяснилось, что моего мужа действительно убили. Рустам. Именно тогда, когда Андрей хотел сдать всю их шайку полиции.
С каждым днем всплывали все новые и новые факты против этих мразей.
– Они точно не смогут отмазаться? – задала как-то вопрос Стасу.
Тот снисходительно улыбнулся:
– Нет. Тимур посадил на наркоту немало людей, среди которых есть близкие люди серьезных людей. Они давно ждали, когда смогут придавить гниду. Так что процесс запущен. Я уверен, что ему светит максимальный срок. Да и на зоне ему обеспечат должный прием, поверь.
– Хорошо, если так.
– Будь уверена! – обнадежил он.
Дни тянулись монотонной чередой. Сливались в серые дождливые будни. За окном холодало, все чаще небо затягивали тяжелые свинцовые облака, а Саша по-прежнему не приходил в себя.
И это пугало. Чем дольше человек находится в коме, тем сложнее ему адаптироваться и восстановиться в будущем. Тем выше риск последующих осложнений.
Я не верила, что он не выкарабкается. Запретила себе даже думать об этом! Гнала мрачные мысли, чаще обнимала дочурок, ища в них спасение, и просто ждала.
Не могло все окончиться, так и не начавшись. Судьба не имеет права лишить меня выстраданного счастья. Просто не посмеет.
Но наступал новый день, а ничего не менялось. Кроме того, что Стас все чаще стал намекать мне на то, чтобы я начала учиться и вникать в дела компании.
Я часто оставалась ночевать в отделении интенсивной терапии, смотрела на Сашу, всего перебинтованного, с кучей трубок и проводов, сидела рядом и просто молилась. Своими словами, искренно, взывая к небесам.
Я была уверена, что меня услышат. Там, наверху. Обязательно услышат.
Вернут мне любимого и отца моих детей. По-другому просто не может быть. Вопреки всем пессимистическим прогнозам!
В один из таких дней я не выдержала. Пришла, как обычно, и долго смотрела в окно. Капли дождя сливались в дорожки и змейкой скользили по стеклу вниз.
Сегодня дочери задали вопрос, от которого у меня сердце обливалось кровью: "Папа нас бросил? Он поэтому больше не приходит?"
В рассказы о том, что папа занят на работе и просто уехал по делам, девочки уже не верили.
С тяжелым камнем на душе я села рядом с Сашей.
Показатели его состояния не улучшались. Врачи лишь беспомощно разводили руками.
– Где ты сейчас, Саша? В каком мире бродит твоя душа? Хорошо тебе там? – тихо спросила у него, разглядывая любимые черты лица. Каждую линию. – А мы ждем тебя здесь. Несмотря ни на что ждем. Сегодня снова Леся и Яна о тебе спрашивали. Они боятся, что ты нас разлюбил, уже не верят мне. Просят хотя бы позвонить, чтобы голос твой услышать, а я уже не знаю, что им отвечать, – шмыгнула носом, чувствуя, как щекочет щеку скатившаяся слезинка. – Мне плохо без тебя. Знаешь, я
