вопросительные лица... Лина словно очутилась без одежды в кольце ярких прожекторов. Попятилась и плотно прикрыла дверь.
Сдерживая рвущееся дыхание, она упала в кресло вовремя: китаянка торжественно, точно исполняя чайную церемонию, расставила на столе металлический кофейник с узким носиком и простую фаянсовую кружку. Протянув руку, Лина сделала большой глоток. Обжигающе-крепкий кофе опалил гортань, огнем прокатился в желудок. Голова кружилась, ноги дрожали. В ушах звенели ноты темной музыки, отрывистые слова бурлили в крови, толкались в венах шаровой молнией. Она будто только сдала норматив по бегу или... занималась любовью.
Боже! Потягаться красотой с этим мужчиной, мог только его ведовской голос. Какие смутные терзания он поднял из пучины души?.. Она обхватила ладонями ходившие ходуном колени. Кошмар! Что он увидит в её лице, когда спустится?
И подняв голову, Лина почти не удивилась высокой фигуре в начале лестницы. Прислонив спину к перилам, мужчина без стеснения разглядывал её. Выдерживая молчаливый экзамен, она читала в его лице нечто схожее с удовлетворением и разочарованием одновременно. Она моргнула и отвернулась. Нечего было и пытаться держать его взгляд. Теперь она знала наверняка – он видит в её расширенных глазах страх.
Расслабленно, с отточенной грацией спортсмена владеющего каждой мышцей, Берри медленно спустился. Он словно давал ей время бежать. Лина вскочила, неосознанно оглянулась. Схватила портфель и стиснула мягкую ручку, ища опоры в знакомых вещах:
– Я, Лина Калетник, – сказала чересчур громко. – Мы встречались... в офисе "Родригес".
– Я помню. – Сунув ладони в карманы расстёгнутой толстовки, он остановился в нескольких шагах. Вдыхая отчётливые ноты горьковатого мужского парфюма, Лина завозилась с замком на сумке, вдруг переставшим подчиняться:
– Я привезла…
– Я знаю.
– Кит! Пять минут! Не больше! Мы не закончили! Тут ещё сводить и сводить! – раздался сверху требовательный голос.
Он не взглянул на крикуна. Лина приоткрыла рот, собираясь сказать, что дело займёт минуту, когда под свод широкой арки скользнула маленькая китаянка и замерла, сложив на животе игрушечные ладони.
– Суиин, – ласково проговорил Берри: в тени капюшона блеснула мальчишеская улыбка, – гоните всех в шею. – Переведя взгляд на Лину, он лениво качнулся на пятках и бесшумно шагнул вперёд.
Заготовленные слова сдавили горло. Мысли взорвались, заметались ошмётками, отчаянно завопив: нет! Инстинктивно Лина подалась назад, не понимая, как всё вышло из-под контроля.
Полированный бок рояля больно врезался в спину. Тёмная фигура гибко наступала, врывалась в сознание предчувствием опасности. Грубая ткань джинсов коснулась лёгких брюк, эфемерной защиты сведённых бёдер. Окутало тёплым запахом мужчины. Подсознание идентифицировало его мгновенно: столько ночей понадобилось его прогнать...
Она трудно сглотнула. Не смотри на него! Не дыши! Но лестница за прямым росчерком плеч уже качалась. Лина судорожно искала в голове слова способные помочь, предметы, чтобы сфокусироваться. И ничего... Только гул в ушах, грохот сердца и жар тесно прижатых длинных ног.
Берри протянул руку: над подвёрнутым рукавом мелькнули знаки татуировки. Лина вжалась в инструмент, впилась ногтями в дерево. Одна за другой отлетели шпильки, звякнули о крышку рояля. Прохладная ладонь скользнула в волосы, рассыпала по плечам. Обжигая кожу невесомыми прикосновениями, длинные пальцы перебирали пряди. Наклонив голову, Берри любовался пляской бликов, его целиком поглотила изысканная игра заставлять её волосы бесконечно преломлять свет сияющей над головой люстры.
– Красиво… – задумчиво пробормотал он, – как в магазине Тиффани.
Лина испугалась желанию расслабиться, потеряться в этом мужчине, что притягивал и отталкивал с равной силой. Она больше не обманывалась: слаба перед ним, как и прежде! Скинув капюшон, Берри смахнул со лба путаные волосы. Откинув гордость, Лина умоляюще посмотрела в горящие северным сиянием глаза.
– Кристофер, – хрипло выдохнула заклинание, – дай уйти...
Оттенённые лёгкой щетиной сжатые губы разомкнулись, обожгли дыханием ресницы:
– Тц...
Указательный палец накрыл рот, надавил, скользнул по подбородку. Миг растянулся в бесконечность, натянулся звенящей тетивой готовый надорваться и лопнуть от малейшего движения. Блузка съехала с плеч. Шёлковая ловушка опутала прижатые к бокам локти. Не мигая, Берри подцепил бретельки бюстгальтера, неспешно потянул вниз. По нервам рвануло напряжение. Широко раскрыв глаза, Лина плавилась в потемневших расширенных зрачках, переполненная страхом и преданная собственными гормонами.
Собрав в кулаки её волосы, он перекинул их наперёд, заставил струиться по обнажённой коже. Изрезанные струнами шершавые пальцы, едва касаясь, слепо исследовали контуры, сползали вниз, не давая перевести дух и опомниться. Живот полоснули плети, ноги подкосились...
И вдруг, Берри отстранился. Длинные ресницы опустились. Взгляд из-под полуопущенных век тронул лицо, шею, дерзко переместился вниз. Утратив поддержку высокой фигуры, Лина соскальзывала на пол, заведёнными назад руками напрасно отыскивая опору. Но стальной локоть уже обхватил талию. Каблуки туфель оторвались от пола и повисли в воздухе. Опьянив близостью, Берри привлёк к груди: молния взвизгнула одновременно с роялем. Ледяные клавиши впились в плоть, вытолкнули из наркотической прострации.
Перед глазами со страшной скоростью кружилась люстра. Инстинкт самосохранения надорвался хрипом! Лина рванулась. Отчаянно сомкнула бедра, упёрлась ногами в твёрдый живот. Взяв в ладони колени, одним сильным движением Берри опрокинул её на спину, вынудив жалобно охнуть. Кольцо рук сомкнулось за спиной с такой силой, что внешняя дрожь устремилась внутрь. Под прижатой к груди щекой перекатились каменные мускулы, сильно толкнулось сердце. Берри заставил Лину изогнуться, подстроиться и следовать за ним. Огонь переполнил внутренности, ток устремился по позвоночнику: под ней гостеприимно разверзлась бездна...
Из трясины жаркой темноты иногда выплывало строгое лицо, заострённые напряжением скулы и стиснутые побелевшие губы. Берри двигался исступлённо, наступал, разливая отчётливый привкус горечи в волнах страсти. Это был не акт любви – это была агония! И он двигался к цели один. Не останавливаясь. Не дожидаясь. Застарелая боль, обожгла внутренности, теряясь в ритме стонущего рояля, как и она бесполезно взывающему о пощаде. Безудержное желание взорваться криком разрывало голову, переполняло сердце, поясницу и живот. Каждое сильное движение бёдер Лина глушила в жёсткое плечо, не зная, почему нельзя освободиться и просто крикнуть... о помощи? или о ... любви?
– Кит!
Чья мучительная боль разнеслась ослепительной судорогой? Сквозь сжатые зубы Берри втянул воздух, грубо притянул и шагнул прямиком в сердце. Словно омытые тёплым приливом черты разгладились. И чистота линий пронзила как поймавший и отразивший свет идеальный клинок. Берри сгрёб Лину в охапку и повалился на пушистый ковёр.
Некоторое время Лина осознавала физически простые вещи: онемение мышц, ровное сердцебиение под ухом, мягкий ворс щекотал ноги, тяжёлая рука давила на лопатки. Было
