Спасибо, Артур.
Разбухшие от побоев губы парня расплылись в улыбке.
– Да не за что, Настен. Я за тебя любо… – Варданян осекся и опустил голову. – В смысле, обращайся… если что. Кхм-кхм. И ты, Карина, тоже.
Девушки переглянулись. Карина надеялась встретить воодушевление и радость, но напоролась на тоску. Подруга держала напряженную улыбку в уголках губ, а глаза наполнялись печалью, забродившей на дне и теперь всплывшей случайно. Зайкин смотрел на нее с сожалением.
Свет единственного фонаря окрашивал все в оранжевый. Здания нависали над ними как страшные тени. О существовании мира напоминали смех и крики, залетавшие в переулок с барной улицы.
Зайкин копался в телефоне. Карине прилетело уведомление о пополнении карты на десять тысяч. Не успела она это озвучить, как парень поднялся с бетона и оглядел пустые окна.
– Слушайте, я тут неподалеку караоке знаю классное. Махнем?
Все трое посмотрели на него скептически, но уже через полчаса сидели на диване в просторной комнате с наклонным потолком. В арочное окно вливалась ночь. В телевизоре двигался морской пейзаж. Под ним на столике валялось барное меню. Из общего зала доносился скрипучий голос пьяной женщины, а с потолка – топот ног. Но в целом здесь было спокойно. Официанты вызывались по кнопке. Без посторонних Карина позволила себе расслабиться и развалилась на диване, потому что алкоголь слегка кружил голову. Несмотря на это она решила взять еще шампанское. Просто хотелось напиться, коктейли надоели, а вино казалось слишком пресным. Настена ее поддержала, поэтому они заказали целую бутылку.
Зайкин листал на планшете длиннющий список песен, а Варданян настраивал микрофон, который почему-то был отключен, когда они пришли. Напитки принесли быстро. Целый поднос занимали бутылка сидра и сок, а на втором ютились ведро с игристом вином и бокалами.
– Мне кажется, тут собраны все песни, начиная с тридцатых, – усмехнулся Зайкин. – Я листаю уже минут десять, а только на девяностых сейчас. К нулевым перехожу.
– А что там было в девяностых? – оглушил всех вопросом Варданян через микрофон.
– Ооо, много всякого. «Руки вверх», «Отпетые мошейники», «Hi-Fi», Губин. Че хочешь?
– Мне кажется, их хиты гремели еще до нашего рождения, – усмехнулся Варданян. –Посовременнее ничего нет?
– Листаю.
– Давай, «Фарадензу», там все равно слов нормальных нет, можно петь, че хочешь.
– Поддерживаю. Я вообще ни одной песни наизусть не знаю, – подхватила Карина.
– Ну, это же караоке, слова будут, – Зайкин поднял на нее синие глаза, в отсвете планшета казавшиеся зеленоватыми.
– Может, Шнурова? – неожиданно для всех предложила Настена, выпустив из губ бокал.
– Точняк! – парни переглянулись между собой, и Зайкин вбил в поисковике наименование группировки.
Начали с классики – «WWW», а потом пошло всякое хитовое. Друзья дрались за микрофон. Девушки смеялись над ними и подпевали фоном. Зайкин кривлялся, хохотал и орал, в общем, отдыхал как накануне конца света. Варданян вел себя скромнее, но пел от души, не стесняясь собственного неумения это делать. Трезвость не мешала ему веселиться. Настена плясала с Зайкиным под руку, прыгала и крутилась рядом под любой жанр и темп. Варданян к ним периодически присоединялся.
После третьего бокала шампанского Карина тоже вступила в музыкальный бой. Душа хотела высказаться, даже если собственный голос казался ей скрежетом когтей измученных кошек о ржавый металл. В их семье безупречным слухом обладала только Полина, остальные слышали, как деревянные. Но алкоголь и всеобщая раскрепощенность дурманили.
Не дав Зайкину допеть «Оптимист» группы «Би-2», девушка выхватила микрофон и пьяным тыканьем вбила по буквам название песни: «Я не прощаю» Marу Gu, которую про себя посвящала Трунову. Самые важные строки повторялись в припеве: «Я не прощаю, я прощаюсь, я прощаюсь».
Все трое притихли на диване, глядя ей в спину, но она не чувствовала. Выкрикивала невпопад слова и подменяла их другими, но зато с чувством. Карина много слушала этот трек на повторе после расставания в попытке настроить себя на нужный лад. Должного эффекта не добилась, зато облегчала боль. Та капала на сердце солеными слезами тихо, беспрестанно, точно в цель. Рана не зажила до сих пор.
– Браво! – захлопал в ладоши Зайкин, подтянув и остальных. – Уииу!
Карина только тогда вспомнила, что не одна в комнате, и обернулась. Стыдно не было, просто пробивало на смех.
– Кто следующий? – подняла она микрофон.
– Я, – вызвалась Настена и ловко приняла подачу.
Карина плюхнулась на диван и взялась за бокал, который оказался пуст. Зайкин быстро сообразил и плеснул ей из бутылки. Девушка опростала его залпом. На всю комнату заиграл знакомый мотив, но вспомнить название песни она не могла, хотя слова как будто крутились на языке. Только, когда прозвучала первая строчка: «Зачем топтать мою любовь…», она вспомнила, что Настена скидывала эту песню и говорила, как под нее хорошо грустится. Карина слушала ее какое-то время, а потом перешла на «Я не прощаю» и остальную Marу Gu. Под последнюю грустилось как-то осмысленнее.
Настена пела с легким надрывом то ли от опьянения, то ли от боли. Варданян поначалу смотрел на нее с веселым любопытством, будто ожидал чего-то светлого, но по мере продвижения по тексту, глаза его тускнели. Девушка экспрессивнее, чем того требовала песня, прокричала в микрофон припев:
«Зачем топтать мою любовь?
Ее и так почти не стало.
Я разбиваю руки в кровь.
Я не сошла с ума – так надо…».
Парень вдруг встал и вышел. Хлопок двери остановил Настену. Оставшиеся переглянулись между собой.
– Шикарно поешь, Настен, так чувственно, прям за душу, – нарушил неловкость Зайкин.
Настена его не слушала, смотрела то на диван, то на дверь, морща лоб.
– Почему он вышел?
– Поссать захотел, наверное.
– Зайкин! – прикрикнула Карина, сама не понимая, зачем и для чего.
– Ну, или посрать, – пробурчал он, выждав паузу.
Девушка смерила его упрекающим взглядом. Зайкин пожал плечами. Музыка продолжала играть, но Настена уже не пела и вернулась на диван. Ей парень тоже любезно плеснул шампанское, все, что оставалось. Она сделала аккуратный глоток.
– Ну, видимо, моя очередь, – Зайкин подскочил к столику и схватил планшет.
В проеме двери снова возник Варданян и посмотрел на друга с тревогой.
– Блин, Зай, подкинь на такси, пожалуйста, я ваще на мели.
– А че случилось?
Девушки повернули к Варданяну любопытные носы.
– Я так перед Сир сейчас налажал. Пропустил ужин с ее родителями. И звонки не слышал. Она в бешенстве, – он провел покалеченными пальцами по волосам и указал на лицо. – Еще, блин, это как-то придется объяснять.
Настена сжала губы и склонила голову на грудь. Карина, чтобы как-то поддержать, взяла ее за руку, а сама следила за разговором
