можно себе позволить, да? На детях экономить нельзя! — Тогда давай ещё купим бутылочек. И эклеры.
Я радостно слегка прыгаю вокруг него и хлопаю в ладоши.
— Эклеры тоже дочери? — выгибает бровь. Уголки губ слегка дёргаются вверх.
— Да-да-да, — агрессивно киваю головой. — Сказала пока пять эклеров я не съем — разговаривать с тобой не будет.
Мы всё же с Арсановым не вытерпели и сходили на УЗИ. И радовались как безумные, когда узнали, что девочка будет. Лика вообще с ума сошла — начала учиться на куклах заплетать косички. Для сестрёнки.
— Ещё что-то? — Арчи оплачивает товар, пока Емеля, заваленный пакетами берёт две коляски, в которые и скидывает весь груз. А потом везёт на выход. — Или к эклерам ещё и томатный сок, чтобы запить?
Он морщится.
— Да-да-да, — воодушевлённо киваю снова. — А потом с парашюта прыгать!
Ой.
Нет, нельзя. Но хочется. Но нельзя.
И сейчас Арчи прожигает меня таким взглядом, что я чуть не плавлюсь под ним. Злится ужасно. Вообще за наши жизни переживает так, что я потом сама за неё боюсь.
— Я передумала, — подаюсь вперёд и нежно целую его в губки.
Капец я любвеобильная стала в последнее время.
Две недели назад вон вообще к себе его не подпускала. Во-обще! И спали мы в комнатах раздельных. Не из-за того что Арчи бесит, нет. Во время секса боялась ребёнку больно сделать.
Пока я не сорвалась. Первая. Чёрт, я проиграла. Думала Арсанов не выдержит и придёт. В итоге… Проиграла я.
Либидо как поднялось! Гормоны как заиграли!
Как я поскакала в его комнату! А дальше… Уф, как вспомню — в трусиках мокро.
А потом всё. Не давала ему ничего. На голодном пайке держу. Роды же скоро. А вот сейчас… Прямо хочется. Его порадовать.
Я жуть как обожаю за его лицом в момент кульминации смотреть. Я потом как под наркотой хожу.
Нет, всё же, я с нетерпением жду, когда эта беременность кончится.
Такое ощущение, что становлюсь одержимой этим мужчиной. Пора завязывать! Вылезай, солнышко!
— А теперь домой, — улыбаюсь. — Приготовлю что-нибудь тебе вкусненькое.
— Вкусненькое для меня только ты, — обнимает со спины. Наклоняется и в висок меня целует. — Но ты…
— Ой, всё, мужчина, пошли, пока я не передумала, — фыркаю. Вот опять своим поведением совращает меня!
Улыбаюсь, вырываюсь из его хватки и быстрее, насколько позволяет мне живот, бегу за эклерами.
Эпилог
Спустя несколько лет
Родная рука закрывает мой рот, а я не знаю, куда деть эти крики, вырывающиеся из горла. Но нам нельзя. Дети услышат. И если Слава ещё ничего не понимает, то Лика… Явно спросит, что за удары доносятся из нашей комнаты. И почему сестрёнка так кричит.
А без криков не могу.
Такое ощущение, что Арчи трахает с каждым разом всё лучше и лучше. Хотя некуда. Я и так трясусь в оргазмах с небольшими перерывами. И стоны каждый раз громче. Оргазм словно сильнее.
И вот снова я без сил на дрожащих руках падаю на постель и кусаю Арчи за руку, лишь бы не выпустить крик удовольствия, когда он вгоняет в меня свою плоть. Одними мощными толчками, тараня так, что я забываю собственное имя.
Сокрушаюсь в разрядке и вижу перед глазами долбанные звёздочки.
Тяжело дышу и наконец, чувствую, как Арсанов останавливается и убирает руку с моего рта.
— Ну, сегодня лучше, — проговаривает. — Не так слышно.
Как же тяжело быть родителями двумя деток, которые слишком любопытные!
Особенно Мирослава. Как ходить научилась — везде любопытный носик суёт. А Лика… Ну, у той возраст такой.
— Ещё несколько тренировок и как тихони будем, — хвалит меня и по попе ладошкой бьёт.
— Не хочу быть тихоней, — хнычу.
— Ну, прости. Но тут либо всё, либо ничего. У тебя не кричать, а просто стонать не получается. Нас в другом конце дома слышно!
Я стыдливо краснею.
Ну да, я ору так, будто меня режут.
— На себя бы глянул, — цежу. — От твоего рычания дом трясётся.
— Ты стрелки не переводи.
Уф!
Невыносимый!
Встаю с кровати, хочу убежать, но меня только перехватывают за талию и опрокидывают на спину.
Моя любимая туша нависает сверху, целует меня в щёку. Я от щекотки хихикаю и прижимаюсь к нему горячим и мокрым телом. Вдыхаю наш запах и опять возбуждаюсь. А у меня и так между ног так мокро, что хоть тряпкой выжимай.
— Нам собираться надо, — урчу ему в губы. Трусь носиком о его, и слегка задабриваю.
Он вздыхает.
— Не могу. Пока ты такая ласковая.
Я снова беззлобно хихикаю.
— Тогда нам придётся лежать ещё очень долго. У меня приступы любви.
Я кусаю его за губу, обвиваю торс ножками.
— Ещё разочек хочу, — говорю, посасывая его губу.
— Пф, — он фыркает и одним резким движением входит так, что я запрокидываю голову назад и всё же не сдерживаюсь и выпускаю гребанный протяжный стон.
За что и получаю заглушающий поцелуй в мои губы.
А я отстраняюсь. Пытаюсь не кричать как порно-актриса из фильмов.
И пока он грубо, до помутнения, вбивается в меня, я держу его за плечи и пытаюсь напомнить ему, что у нас дела.
Чёрт!
Как же хочется всё послать и просто полежать! Вот так! Пока дети спят, а мы можем насладиться друг другом.
Да, у нас достаточно времени, но мы как кролики! И поговорить успеваем за этим делом и покушать…
Ох, мне кажется, у меня до сих пор между ног от сливок всё липкое. Этот извращенец решил прикольнуться.
А как он мёд с сосков убирал…
Безумство какое-то!
— Нам скоро… — я резко
