творит... И если Демьян моментально переключается с одной деятельности на другую, этот, если упрется, пока не закончит, не успокоится. Мороженым его не отвлечь.
Никогда не думала, что скажу что-то подобное, но с Демьяном было проще. Он полностью мамин, любил меня, постоянно лип. Демид тоже обожает родителей и брата, но движется по своей программе, в собственном направлении. Он не такой эмоциональный, как Демьян, но я знаю, что тоже нуждается в любви и ласке. По себе сужу.
Через час паркую машину у наших ворот. Демьян выбегает встречать, тараторит, рассказывая события дня. Показывает свой палец. Проверяет пакет, который привезла. Следом на крыльцо выходит Алекс с Демидом на руках, у мелкого рот до ушей — довольный весь.
— Ну что. — Я целую в лоб Дёму, ахаю насчет его пальца. Иду дальше и обращаюсь к Демиду: — Оторвал гардину?
Шкода улыбается. Расцеловываю его в щеки, затем мы обнимаемся с Алексом.
— Я уже всё прибил, провел воспитбеседу, он больше не будет.
Демид морщит лоб.
— Будет он! — кричит Демьян. — Мама, я знаю, что будет.
Демид начинает возмущаться. А-а-а! Опять!
— Устала? — спрашивает Алекс через пару минут, когда удается всех усмирить.
— Работа — это отдых, — отшучиваюсь.
Мы заходим в дом и некоторое время обсуждаем дела. Открытие школы — мероприятие сложное, мне помогают, конечно, но и Алекс держит руку на пульсе. Я всё ему рассказываю, он вникает, советы дает. Как всегда предельно ко мне и моим нуждам внимательный.
Мы плюхаемся на диван. Демид переключается на игрушки, Демьян притаскивает планшет Алексу, они что-то там переключают. Улыбаюсь невольно. Я обожаю свою семью.
Гардина и правда прибита. Если бы не видео и не отпечатки зубов Демида — никто бы и не подумал, что ее так жестоко оторвали.
— Не понимаю, как у него силы хватило, — делится впечатлениями Алекс. — Я потом сам попробовал, ну надо усилие приложить.
Прыскаю.
— Я в шоке! Что дальше-то будет?
— Нормально все будет, — пожимает Алекс плечами. — Он научится свою энергию переключать в безопасное русло. Какую-то деятельность ему придумаем.
— Я бы не хотела отдавать его в большой спорт.
Демид тем временем разбегается и запрыгивает на диван. Мы с Алексом застываем, потом переглядываемся.
— Ни хера себе, — шепчет муж одними губами, прикидывая высоту.
Закрываю рукой рот и молчу.
— Наверное, некоторые дети сами решают, идут они в спорт или нет. Не родители за них.
— Это правда. Я требовала меня отвести.
Демьян сидит с планшетом, его пальцы летают по экрану. Демид закрепляет новую, только что взятую в прыжке высоту... Алекс обнимает меня одной рукой и прижимает к себе. Я расслабляюсь и закрываю глаза.
— Завтра едем же в отпуск? Все в силе?
— Да, конечно.
— Я боялась, что у тебя с работой не выйдет.
— Не, всё под контролем. Нужно развеяться.
Бизнес прет: первые спутники уже запущены, разработка идет успешно, недавно презентовали обновленные системы, после чего Алекс сам затребовал отпуск, пообещал выключить телефон на все выходные.
Да, он по-прежнему много времени проводит на работе, но иначе, наверное, не получится. Я и сама не хочу, чтобы он останавливался на пике карьеры. Я горжусь им. Очень-очень. И таким домашним дням, как сегодня, особенно радуюсь.
Алекс держит слово — если у него и бывают командировки, то всегда короткие, с четкой датой возвращения. Если же он летит больше чем на две недели, то берет нас всех с собой. Мы привыкли быть рядом и поддерживать друг друга. Некоторые привычки полезные, отвыкать от него — преступление.
***
Вечером мы навещаем отца Алекса, он находится в добром здравии и живет поблизости. Активно работает, вкалывает на «Солар», обожает внуков. Они ему родные, это без всякого сомнения. Намного роднее, чем биологическим родственникам Алекса. Те, кстати, выпустили вторую книгу. В ней был очередной бред, который к тому же еще и экранизировали. Фильм собрал кассу, но оценки получил плохие: мало там было автобиографического.
Алексу поступило несколько предложений от хороших режиссеров, которые хотели бы снять о нем правдивое документальное кино, но, увы, мой муж отказался. Почему увы? Я так сильно люблю его, что хочется поделиться своей любовью со всем миром! Показать Алекса настоящего. Чтобы все узнали, какой он на самом деле добрый и хороший человек. Как непросто ему бороться со своими особенностями, как он раскаивается за проступки. Какую он над собой провел работу и продолжает проводить. И как сильно любит наших детей.
Сегодня его очередь укладывать сыновей, поэтому я позволяю себе поваляться в ванне. Алекс выходит из детской уже ближе к десяти, зевает. Мы смотрим друг на друга.
Потом целуемся, идем в спальню и... занимаемся любовью.
После близости некоторое время лежим в обнимку, отдыхаем. Я достаю телефон, посмотреть время, и так выходит, что открываю последние скачанные фотографии.
Алекс придвигается ближе, обнимает крепче.
— Это мы с Леной сегодня обедали, у нее уже шесть месяцев. Я нашла свои фото, сравнивали животы.
Смотрим на экран, там я беременная Демидом. Листаю еще кадр, еще... Почти на всех фотографиях Алекс. Либо рядом, либо фотографирует. И неизменно у него на руках Демьян. В ста процентах случаев. Пока была беременной, а потом заботилась о младенце, налаживала лактацию, устанавливала режим, Алекс полностью взял на себя старшего, благо мог позволить себе работать удаленно.
Он был со мной на родах, он всегда теперь рядом. Иногда его слишком много, но к этому я тоже привыкла. Пусть так. Я — из тех женщин, которые никак не могут насытиться своим мужем. Мне всегда его мало, даже если... много.
Алекс улыбается, рассматривая фотографии.
— Клевое было время.
— Сейчас тоже.
— Конечно. — Он прижимает меня ближе. — И сейчас, и потом будет.
Я листаю дальше, и мы залипаем на маленьком Демиде. Умиляемся. Сравниваем с Демьяном. Вспоминаем, как оно все было. Смеемся.
— Знаешь, — говорит Алекс, — такие дети у нас красивые. Может, еще родим?
— Что? — прыскаю. — Демид сегодня оторвал. Зубами. Штору! Пока ты бинтовал палец Демьяну!
Алекс глухо смеется. Затем вновь смотрит фото.
— Это все да. В тот момент мне не хотелось еще одного ребенка. Но такие они... блин, как слова подобрать?.. идеальные у нас. Хочется больше идеальных детей.
— Надо подумать, — пожимаю плечами. — Красавчики наши.
— Подумаем.
Он тянется, и
