Больше всего меня забавляет тот факт, что, целуясь, мы не испытываем неловкости – словно всегда знали, что движемся именно к этому – от дружбы к любви.
Песня допета, и я откладываю гитару в сторону. Никита берет мою руку, подносит к губам и нежно целует – каждый пальчик, потом запястье и выше. Меня охватывает дрожь, я закрываю глаза. Он целует мое плечо, затем шею, губы, и в каждом его поцелуе столько хрупкости, что у меня не остается сомнений, почему я влюбилась в этого парня.
Дело не в озорных веснушках, мягких светлых волосах или способности рассмешить меня даже в самый хмурый день, а в том, какой я становлюсь рядом с ним – сильной, бесстрашной и абсолютно умиротворенной одновременно. Мне уютно с ним, как дома. Никита и есть мой дом. Моя крепость.
Тот самый день,
когда у них все было по-взрослому
НИКИТА
Я пою на пределе своих возможностей, ведь голос должен соответствовать тяжелому звуку гитар. Ударные четко отбивают ритм: Кирилл – красавчик, буквально выбивает искры из барабанов. Лехина басуха рычит, как дикий зверь, а клавишные Паши наоборот – придают мелодии мягкости и контраста. Обалденно красивое соло Аленки поднимается над всем этим, выводя нашу музыку на новый, какой-то космический уровень.
Я пою и двигаюсь в такт, но все равно веду себя сдержаннее беснующейся толпы. Казалось бы, просто старшеклассники на посвященной сбору урожая школьной вечеринке, но наши песни дарят им такой драйв, что они визжат и прыгают так, что от пола нам передаются мощные вибрации. И в этот момент я ощущаю настоящий триумф, который мне хочется разделить только с одним человеком на свете.
Я смотрю на Алену, она поднимает взгляд от гитары, и время останавливается. Драйв, визг струн, звонкие хлопки ударных остаются где-то далеко, и есть только мы – безумно влюбленные друг в друга. Я так благодарен ей в этот момент! За то, что всегда в меня верила. За то, что всегда была верным другом. За то, что дала мне шанс.
Мое сердце колотится, грозясь вырваться из груди.
Аленка улыбается.
Я допеваю пару последних строчек, подхожу к ней и целую ее прямо в губы. Зал взрывается криками и аплодисментами, но мы уже их не слышим. Нас отрывает от земли и несет выше неба, где, посмотрев ей в глаза и мягко обняв за талию, я произношу самое главное признание, которое способна понять только она:
– Мур.
КОНЕЦ
