пояс разделись, мне оставалось лишь тихо завидовать им и вытирать пот со лба. Я еле передвигала ноги, трусливо подумывая, не переселиться ли мне в какую-нибудь ящерку, чтобы парни тащили мое тело, а мне самой было бы легче передвигаться. Подленькая такая мыслишка мне все больше и больше нравилась, мои глаза коварно начали искать в траве подходящую жертву. Мои поиски увенчались успехом, что-то темно-коричневое мелькнуло среди ближних колосьев. Отстав от парней, я согнулась, раздвинула траву, и мой нос уткнулся во что-то колючее. Фыркнув, чуть поддалась назад, потирая уколотый кончик носа, и оглядела внезапную находку — метровую сферу, созданную из переплетенных жестких ворсинок. Идеально круглая, с шершавой поверхностью, она стояла среди колосьев, распуская аромат сухой травы. Пощупав пальцами, я поняла, что поверхность прочная, но упругая, словно внутри нее был воздух. Думая, что это кокон чьей-то твари, приложила ухо к сфере, надеясь услышать биение сердца. Внутри было тихо. Так и не поняв, что это, махнула на нее рукой и побежала догонять парней.
Но вскоре мой взгляд опять наткнулся на темно-коричневый цвет среди золотых колосьев. Еще один подобный шар. Мое любопытство выросло, а когда я заметила и третий шар, то и вовсе остановилась на месте. Ребята шли впереди, не обращая внимания на меня, они о чем-то переговаривались между собой. А я решила прощупать шар своими нитями из души. Протянув их через сферу, наткнулась на странный огонек, немного отличающийся по цвету и форме от наших душ. Я позвала его, но оно не откликнулось на мой зов. Я даже засомневалась, душа ли это, может быть, там был сгусток энергии, и настойчивее позвала ее. Тишина в ответ. Потом до меня дошло, что это может быть душа не сформировавшегося организма, не обретшая сознание, поэтому она странно выглядит. Значит, это были все-таки куколки, или отложенные кем-то яйца. Это уже было хуже, их здесь было много, степь-то огромная.
— Ребят! — окликнула я парней, опять ушедших вперед. — У меня тут проблема.
Догнав их, я указал рукой на колосья за своей спиной, сообщив:
— Здесь коконы каких-то тварей. Большие, метровые.
Вскоре мы столпились вокруг одного из шаров, внимательно изучая его. Но торопиться с выводами никто не стал, болезненный урок с 'облачком' не прошел даром. Мы осторожно ощупывали его, Йер даже оторвал ворсинку из 'кокона' и засунул себе в рот. Потом сморщился:
— Горькая.
— Значит, так, — решил Гай. — Предлагаю нам быть настороже, а эти 'коконы' пока не трогать. Мало ли какие там сюрпризы будут.
— Согласен, — кивнул головой Зен, чем всех нас удивил. Раньше он бы первым предложил 'спалить все к Крайю'.
— А я бы все-таки его заморозил, — предложил Йер.
Мы замерли, затем Гай шепотом спросил у меня:
— Твоих рук дело? Ты, что, их сознания местами поменяла?
— Своих не бьем, — обиделась я, но, вспомнив, что уже переселяла Зена в волка, уточнила, — больше не бьем.
Йер, сделав вид, что не слышит нас, пояснил:
— Вы гляньте на их размер. Метр, а это куколка! А если монстр вылупится да броситься на нас? Или его родители объявятся?
— Их здесь таких много, — поддакнула я, мне идея лучника понравилась.
— Вот-вот, — подхватил Йер. — Нам не нужны лишние неприятности. Заморозить их надо.
Гай посмотрел на нас, потом на странный темно-коричневый шар, и вытащил монетку из кармана.
— Рато или Вектор?
Зен фыркнул, отвернувшись, а Йер, сверкнув глазами, с азартом сказал:
— Рато! Лин у нас ратийка.
Гай кивнул головой, подкинул монету к верху, предварительно крутанув, и словил обратно в кулак. Он показал нам ладонь — выпал Вектор.
— Зен выиграл. Идем дальше, пусть живет.
Мы с лучником скуксились, а огневик довольно хмыкнул. Оставив в покое странный 'кокон', мы двинулись дальше. Стрекотали кузнечики, солнце медленно перевалило на западную сторону объемного здесь небосклона, подул легкий ветерок, и нам стало чуть легче дышать. Между тем, длинные золотистые колосья сменились на яркую зелень прямых трав, среди которой прятали свои пестрые головки цветы. Здесь были и трехлепестковые, и шестилепестковые, и белые, и синие, с ярко-желтым пятном посередине, и раскрытые венчики, и совсем зеленые бутоны, едва выделившиеся из стеблей. Аромат от этого богатого букета первое время кружил мне голову, но спустя какое-то время я уже перестала ощущать разные запахи, насквозь пропитавшись ими.
— И эта красота перед горами Смерти, — удивленно прошептала я.
— Лично у меня в глазах рябит от этого… букета, — заявил Зен, — тут полно мелких гадов, которые их опыляют и жалятся.
— Ты их не трогай, — посоветовал Йер, — и они тебя не тронут.
— Они в глаза лезут, крайевы отродья, — огрызнулся огневик. — Лучше бы колосья были одни в степи.
Гай молчал, слушал спор друзей, делал свое невозмутимое лицо, а потом как рявкнет:
— Заразы! — и хлобысь себя по щеке. — Прибил гада.
В общем, красотой цветов наслаждались мы вдвоем с Йером, я даже хотела собрать букет себе, потом подумала, куда его потом дену, и бросила эту затею. Зато Йер не остановился, он начал с увлечением делать венок, его спина то нагибалась к земле, то разгибалась, сам он весело напевал эльфийскую песенку.
— Гуляла дева! Гуляла дева по лесу! — голосил он, словно сам Крайя вселился в него. — Гулял парень! Гулял па-арень…
Он вдруг замер и растерянно сказал:
— По лесу. Парень гулял по лесу. Ты кто? Эй, ребята, тут летающее чудо!
Мы подошли к нему, заинтересовавшись, кого нам благодарить за то, что Йер заткнулся. Перед нами предстало крохотное существо, размером с мою ладонь, своей формой изображая знак вопроса. Краснокожий, с легким оттенком зелени, он завис на прозрачных крыльях над одним из цветков. У него не было ни передних, ни задних лап, тело было тонким, гладким, зато был хвост, скрученный в спираль. Большие черные глаза-пуговки расположились по разные стороны носа-хоботка, вдоль головы и по спине протянулся багряный гребешок, рот у него тоже был, с мелкими зубами, которые показались нам, когда он улыбнулся:
— Доброго времени суток! — пропищало существо.
— Ли-ин, — дернув меня за рукав, шепотом спросил Зен. — Кто это?
— Не знаю, — одними губами ответила я.
Так как мы молчали, слегка опешив от того, что зверек умеет говорить, да еще и на общепринятом языке, вежливое существо само продолжило:
— Я — нанн, зовут меня Каст, а вы — люди?
— Люди, — мягко ответил Йер. — Ты первый нанн, что мы встретили в своей жизни.
Каст рассмеялся тонким, звонким смехом:
— Вы — первые люди, что встретил я за свои прожитые двести шестьдесят два дня. Я очень молод. Отец говорил, есть
