лишь те лепестки, что сами готовы были опасть на землю.
Когда набралось множество бутонов, заполненных разнообразными смесями нектаров, пир начался. Мы тоже попробовали сурью, как нанны называли образовавшийся напиток. Для этого нам пришлось опуститься на колени к цветам, чтобы выпить из бутонов, но нелепые позы стоили того вкуса, что мы ощутили. Я немного захмелела, возникла легкость во всем теле. Небо в степи, на которое высыпали звезды, невероятно красивое, а из-за выпитой сурьи и вовсе стало казаться, что мы очутились среди звезд. Но, то было трезвое опьянение, мысли оставались связными, ум работал без прерываний.
Ребята тоже захмелели, даже Гай впервые улыбнулся без всякого напряжения, во время нашего похода его улыбки всегда казались натянутыми, а сейчас это была улыбка как благодарность и радость самой жизни. Йер и вовсе распластался среди цветов, раскинув руки и ноги в разные стороны, полностью расслабившись, он лежал и слушал радостные голоса наннов вокруг. А может, наслаждался красотой ночного неба, но в нашем дальнейшем разговоре не участвовал.
Зен же вообще вошел во вкус. Он выпил столько, что свалился рядом со мной, сидящей в траве вместе с Гаем и наннами, и крепко заснул. Услышав его храп, мы дружно рассмеялись, смеялись мы и потому, что огневик обнимал ножны с мечом, уткнувшись в его рукоятку, подогнул к острию колени и забавно дергал ступнями ног.
— Май, — обратился Гай к нанну, задравшему в порыве смеха свой хоботок к небу. — Так кто же вы такие?
Я сразу сбросила с себя всю хмель и прислушалась к разговору. Мы сидели вчетвером напротив друг друга, тела наннов в темноте ночи начинали слабо светиться красноватыми огоньками, вокруг нас было светло и без магических шаров Зена.
— Мы, нанны, — успокоившись, отвечал нам Май, — странники, но наш путь лежит через пространства. Мы умеем перемещаться между мирами. Кто мы? Мы те, кто создали цветы. Миры сами создают для себя флору и фауну, а мы украшаем их, дарим буйство красок, придумываем форму и особенности цветов, их размер и структуру. Не будь нас, многие миры стали бы унылого зеленого цвета. Вы знаете, кое-кто из нас умеет даже окрашивать листья деревьев, а есть и такие умельцы, что раскрашивают на деревьях плоды в красные, синие цвета. Мы художники растений многих миров. Редко встречаются миры, где природа любит сама себя украшать, у таких миров мы сами берем идеи.
— Удивительно, — прошептала я. — А наш мир?
— Здесь наше участие почти не потребовалось. — Май весело улыбнулся. — Сюда мы принесли синий и фиолетовый цвет, так что все, что окрашено в этот цвет — наших хоботков дело. Как видите, мы мирные создания.
Гай провел рукой по уже солидной бородке, которую он ни с того ни с сего начал отращивать, несмотря на наши смешки, и спросил:
— А что это был за ритуал? Странная двойная воронка, шар, прошедший через нее…
— А, это наш секрет! — хихикнул Каст, за что получил подзатыльник от отца.
— Каст, не надо говорить, что это наш секрет, объясни так, чтобы они не поняли, как это работает, — упрекнул сына Май.
Мы переглянулись с Гаем, улыбаясь, — лгать нанны не умели.
— Ну, в общем-то, Каст прав, — нехотя согласился с ним Май. — Если кто-нибудь узнает, какой страшной силой мы обладаем, захочет присвоить. Ведь эта способность была дана нам самим Великим Разумом! Ох, это ведь тоже секрет был! Этот ритуал — возобновление заканчивающегося цикла жизни. Когда подходит наше время, мы вновь становимся маленькими зародышами. Эти шары — наши коконы, в них восстанавливается наше тело и память. Можно сказать, что мы бессмертны.
— Но Санни же умер, — грустно вспомнил Каст.
— Санни умер не по своей воле, Санни убили, — пояснил Май сыну, и уже нам объяснил, — в предыдущем мире были очень злые люди. У нас было много раненых, сейчас они восстанавливаются в шарах.
— А мы с Йером кричали — монстры, монстры в них! — пристыдила я саму себя шепотом, и уже громко объявила, — вы настоящее чудо, нанны! Души ваших зародышей так прекрасны!
— Души? — слегка удивился Май. — Что такое душа?
— Это то, что есть в каждом из нас, — объяснила я. — Яркие светлые огоньки.
Май подумал немного, затем выдохнул в мою сторону из своего хоботка воздух, закрыл глаза и, наклонив головку на бок, ответил, улыбаясь:
— Так вот что ты называешь душой… У нас нет такого… — Май распахнул свои глаза-бусинки, добавляя, — она здесь у всех?
— Да, у каждого, — ответила я. — Вы тоже их видите?
— Вижу. Бедняжки… — Май покачал головой из стороны в сторону. К кому относилось его слово 'бедняжки', мне было совсем не понятно. — Несчастный мир. Но мы — другие. Если мы умираем, то уходим навсегда. Ты хороший человек. Хочешь еще сурьи?
Я его совсем не поняла, но от предложения не стала отказываться. Гай очень хотел прикурить, но, понимая, что запах наннам не понравится, теребил трубку в руке, и, чтобы отвлечься от этого желания, спросил Мая:
— А тот мальчик? Расскажите вы нам о нем? Тот, которого вы встречали здесь, в Поднебесной?
— О Ра? — встрепенулся нанн. — Хороший такой мальчик был, но, наверно, уже умер, много времени прошло. Уж очень слаб он был. Говорил, что родился не таким, как все. Что у него не было третьего глаза и золотых крыльев. Он постоянно кашлял, из его рта иногда вместе с кашлем выходила кровь. Ра был очень несчастным мальчиком, чужим среди своих. Он так много плакал! Я частенько находил его, спрятавшегося среди цветов и рыдающего. Чтобы развеселить его, я рассказывал о других мирах, и он очень славно смеялся! А потом в один из дней мы попрощались с ним и покинули этот мир. Нас звала дорога дальше. А вы знаете о нем? Что с ним случилось?
— Он стал гордостью всех жителей Поднебесной, — сообщила я, вспомнив ту информацию, что выдал нам ихальб. — Его все полюбили.
Но я не смогла сказать добродушному Маю о том, какие грустные были голубые глаза мальчика. Гай промолчал, а Зен в этот момент выдал очередную трель храпа. Потом еще одну, и еще одну, а закончил все громким причмокиванием. Мы рассмеялись.
— Эй, Каст! — веселый нанн позвал сына. — А давай-ка споем!
— Споем? — услышал пролетающий рядом его собрат, и радостно заверещал на всю поляну. — Братья и сестры! Песня! Давайте петь!
— Про деву и парня! — очнулся от своих грез Йер, услышав нас, и живо подскочил с травы. — Давайте про деву и парня!
— Это что за песня? — удивился незнакомый нанн. —
