Я вылетела из комнаты и захлопнула дверь.
Удивительно, но все шумы за ней тут же стихли.
Несколько минут я оставалась стоять возле двери, припав к ней ухом.
Нет, никаких звуков. Полнейшая тишина.
— Пока дверь не откроешь, ничего не увидишь и не услышишь, — произнес мелодичный голос сбоку.
Я вздрогнула и оторвалась от двери.
— Господи, совсем про тебя забыла, — сказала я машинально.
Мальчик слегка зевнул, деликатно прикрыв ладошкой рот.
— А ты почему со мной не вошел?
— Зачем? — просил мой экскурсовод, пожимая плечами. — Внутри и без меня все ясно. Я тебе нужен только в коридоре. Пойдем дальше?
— Ну, пойдем, — ответила я.
Мальчик развернулся и бодро зашагал впереди.
— Ты, вообще-то, чего хочешь? — спрашивал он меня по дороге.
— Ну, не знаю… Чего-нибудь душевного.
Мальчик притормозил и задумался.
— Душевное, душевное, — пробормотал он скороговоркой себе под нос.
Он почесал затылок, и этот жест снова напомнил мне Редьку.
— Есть такое, — наконец, объявил мне мальчик. — Только все душевное двумя этажами ниже.
— Тогда подожди, — сказала я. — Давай заглянем еще в пару мест.
— Да ради бога! — ответил провожатый.
Подошел к очередной двери с непонятной табличкой «Э-О», и провозгласил:
— Вот коммуникационная амбразура. Удовлетвори свое любопытство.
«Где-то я это слышала, — подумала я в сомнении. — Или читала…»
Потом вспомнила и фыркнула. Ну, Редька, ну, хулиган! Спер чужую шутку!
Я по привычке постучалась. Ответа не получила, вспомнила, что этого делать не нужно, и приоткрыла дверь.
Большая комната. Обстановка напоминала дорогие офисы, виденные мной по телевизору в разных отечественных сериалах.
Посреди комнаты стоял длиннющий овальный стол, за которым сидели мужчины. Я посчитала их взглядом. Шесть человек.
Мужчины выглядели чрезвычайно солидно. Почти все они были второй молодости, то есть в возрасте, который у успешных деловых людей наступает после сорока одновременно с достижением высокого социального статуса.
Лица их были серьезны и значительны. Чувствовалось, что ерундой заниматься эти люди не привыкли. И вообще, при взгляде на общество я почему-то подумала о короле Артуре и его рыцарях, которые имели привычку сидеть вокруг стола. Правда, круглого, не овального.
— Можно войти? — спросила я.
— Охрана вас проверила? — вопросом на вопрос ответил мне какой-то мужчина в золотых очках. То есть очки были обычные, оправа золотая, и это украшение мужику чрезвычайно не шло. Мне почему-то показалось, что носить такие дорогие стильные вещи он не привык.
— Какая охрана? — не поняла я.
— На входе, — строго ответил мужчина.
Я оглянулась назад.
— Как это понимать?
— Не обращай внимания, — посоветовал мне мальчик. — Это у него комплекс полноценности играет. Скажи, что проверили, и все.
Я снова сунулась в комнату:
— Меня проверили.
— Тогда можете войти, — по-прежнему строго сказал председательствующий на этом странном собрании.
Я вошла в комнату и остановилась в дверях.
— Здрасте, — сказала я, обращаясь сразу ко всем.
Застучали отодвигаемые стулья. Мужское общество оказалось на удивление хорошо воспитанным. Слава богу, что такие мужчины еще остались в популярных книжках.
Хотя воспитанные мужчины были бы уместней в книжках красного цвета.
— Прошу вас, присаживайтесь, — вежливо пригласил меня один из них. Мне показалось, что в его речи проступал едва заметный иностранный акцент. И еще меня поразил длинный конский хвост на затылке мужчины. Хвост напоминал о движении «хиппи» и совершенно не гармонировал со строгим безупречным костюмом и галстуком-бабочкой.
— Спасибо, — ответила я, смущенная таким вниманием.
Мужчина с конским хвостом отодвинул свободный стул и выжидательно застыл за его спинкой.
Я подошла, неловко плюхнулась вниз, но он успел чрезвычайно ловко подставить мне сиденье.
— Спасибо, — повторила я с искренней благодарностью.
— Не за что, — вежливо ответил мужчина и вернулся на свое место.
Есть в нем все же что-то неуловимо нерусское. А может, так кажется из-за его безукоризненных манер?
«Уж не француз ли он?» — неожиданно подумала я.
Но расспрашивать постеснялась.
Я незаметно осмотрелась вокруг. Стол был довольно большой, и занятым оказался только наполовину. Множество стульев остались свободными.
— А где же остальные? — спросила я, указывая на пустые места.
— Не готовы еще, — ответил мне сосед справа.
— Простите, не поняла?..
— Богиня не может заниматься одновременно всем! — немного раздраженно ответил один из собравшихся. — У нее и без нас забот полно!
— А-а-а…
Я снова огляделась.
— Послушайте, а почему здесь нет женщин? Насколько я помню, Богиня их тоже создала…
Мужчины заерзали на своих стульях.
— Послушайте, имеем мы право немного передохнуть?! — нервно выкрикнул председательствующий. Внезапно он сорвался с места и в волнении пробежал по комнате. Остановился у окна и застыл, глядя сквозь дорогие очки на серое штормящее море.
Мне стало неловко.
— Простите, ради бога, — извинилась я вполголоса. — Я, наверное, что-то не то сказала?
— Да ладно, — обреченно махнул рукой мужчина с конским хвостом. — Просто ему сильно не повезло.
— В каком смысле?
— Ну, понимаете, ему жену приходится не только дома, но и на работе терпеть… Не сахар, скажу я вам…
— Почему? — удивилась я. — Помню я его жену! Очень даже милая женщина!
— Милая-то милая, — ответил мне мужчина напротив, — только она советы дает по избирательным технологиям.
— Ну, помню! Работа у нее такая!
— Дело не в том, что у нее работа такая, а в том, что этими советами приходится восхищаться…
— Не хотите — не восхищайтесь!
— Ну да! — саркастично ответил мужчина в золотых очках, возвращаясь на место. — Так нам Богиня и позволит не восхититься! Так она и даст нам промолчать! Или, не дай бог, сказать, что мы думаем на самом деле! Вот, сама посуди…
Он рывком отодвинул стул и плюхнулся на него в состоянии крайнего нервного раздражения.
— Решил я избираться. Самому мне депутатство на фиг не надо, но Читателю Это Нравится…
— Это я уже слышала.
— И подсовывает мне Богиня рекламное агентство. А в нем даму…
— Знаю, читала…
— А дама мне подсовывает идею: в качестве рекламного хода объявить войну наркомафии.
Он злобно рассмеялся и спросил:
