Псы взвизгнули от вожделения и рванули вслед за подачкой. Не успели они забежать в соседнюю комнату, как хозяйка сорвалась с места и захлопнула раскрытую дверь.
Послышалось рычание, жалобный визг, царапанье когтей по дереву. Потом все стихло, и наступила тишина.
— Слава богу! — пробормотала женщина негромко, но с большим чувством.
— Здравствуйте, — сказала я, отряхивая с себя собачью шерсть.
— Привет! — оживилась дама.
Она подбежала ко мне, схватила меня за руку и потащила к столу:
— Садись!
И не успела я опомниться, как оказалась сидящей на красивом мягком стуле.
— Угощайся! — ни на минуту не умолкала хозяйка. — Наша кухарка испекла потрясающий пирог, попробуй!
— Спасибо, я не голод…
— А еще есть изумительная рыба!
— Спасибо, мне не хо…
— Слушай, может, вина выпьем? Есть портвейн, урожай сорок пятого года!
— Спасибо, не на…
— А может, тебе денег одолжить? Сколько? Двадцать тысяч? Тридцать?
— Не нуж…
— Какая расписка?! Ты с ума сошла! Обижаешь!
— Сядьте!!
Дама наконец обиженно умолкла.
Я продолжала отряхиваться.
— Все же нужно собак как-то воспитать, — сказала я нерешительно. — Представляете, если войдет человек с больным сердцем, а они набросятся…
— Ох…
Вздох шел из самой глубины души и потряс меня своей непохожестью на бодрые начальные интонации хозяйки. Она оперлась локтями на стол, обхватила ладонями голову и пригорюнилась.
Мне наконец удалось ее рассмотреть.
Напротив меня сидела хрупкая моложавая дама лет пятидесяти, которая, тем не менее, при желании могла бы выдать себя за сорокалетнюю.
У нее была короткая стильная стрижка, светлые пряди вызывающе торчали в разные стороны, как иглы дикообраза.
Лицо у дамы было милое и благожелательное, но какое-то измученное.
— Ты себе не представляешь, как мне все это надоело, — пожаловалась вдруг дама шепотом.
— Что надоело? — не поняла я.
— Все! Спать в одной постели с собаками, постоянно попадать в дурацкие истории с периодичностью раз в месяц…
— Почему раз в месяц?
— Потому что Читателю Это Нравится, — тоскливо прошептала дама и испуганно оглянулась. Перегнулась через стол и зашептала горячо:
— Господи! Я же образованный человек! Я же языки знаю! Ты хоть представляешь себе, как это смешно — постоянно получать тортом в морду?! Фигурально, конечно…
— Разве это смешно? — спросила я.
— А эти собаки?! — не слушая, продолжала изливаться дама. — Ты думаешь, мне не надоело, что их постоянно тошнит и рвет прямо на ковер в гостиной?!
— Зачем же ты…
— Читателю Это Нравится! — произнесла дама странное заклинание. Подумала и добавила:
— И потом, так хочет Богиня!..
— Какая богиня?
— Самая главная!
Глаза дамы испуганно расширились. Она подняла палец и замерла, прислушиваясь:
— Тихо! — шепнула она испуганно.
Где-то в отдалении послышались раздраженные голоса, что-то с грохотом упало на пол. Взвизгнул молодой женский голос, ей ответил раздраженный мужской. Звуки стали удаляться и замерли в глубине дома.
— Слава богу! — сказала дама и вытерла разом вспотевший лоб. — Обошлись без меня…
Я издала сочувственный вздох. В принципе, я уже поняла, кто эта дама и какой богине она поклоняется. Но помочь ей ничем не могла.
— А этот вечный караван-сарай в доме? — горько продолжала дама. — Ты не поверишь: то родственники, то знакомые, то родственники знакомых, то знакомые родственников, а то и такие, которых не знают ни те, ни другие! И я никого не могу выставить! Ужас! Разве это жизнь?!
— Да, я понимаю, — пробормотала я сочувственно.
— Вот ты бы хотела так жить?!
Я вздрогнула:
— Ни за что!
— Да никакой нормальный человек не захотел бы!
— Тогда почему… — начала я, но не успела хозяйка открыть рот, как я уже все поняла и сама ответила:
— Читателю Это Нравится…
— Нравится! — горестно подтвердила дама. — Читателю нравится, что у меня вечно дома что-то происходит, что-то взрывается, сносит крышу, на ковер гадят животные… Нравится! Господи, их бы сюда хоть на один день!
— Послушай, ты же умная интеллигентная женщина, — начала я душеспасительную беседу. — Неужели не справишься? Организуй ты свою жизнь, как любой нормальный человек! Уверяю тебя, не все читатели получают удовольствие оттого, что кому-то заехали тортом в морду, а у кого-то поехала крыша! В конце концов, уйди в отпуск! По-моему, ты достаточно повеселила публику, чтобы объявить некоторый антракт… Подумай, отойди от всего этого бардака… Может, через три-четыре месяца появишься в преображенном виде, гораздо более интересном читателю…
— Ты что!!!
Хозяйка вскочила с места и даже руками на меня замахала, как на еретичку.
— Обалдела, что ли?!! А кто будет развлекать читателя?!!
— Так, другие появя…
— Да в том-то и дело, что другие!
Дама быстро прошлась по комнате, что-то обдумала, в волнении покачивая светлой головкой:
— Богине это совсем не понравится…
— Понятно…
— Нет, это ей не понравится.
— Слушай, а может, Богине тоже нужен некоторый отдых? — спросила я, стараясь говорить тактично. — Она не устала бесконечно творить? По-моему, число творений перевалило за шестьдесят… Гоголь, бедняжка, всего трехтомник поднял. Надорвался и помер.
— Гоголь не был богом, — рассеяно возразила дама.
— То есть? — не поняла я.
— Ну, у него не было в распоряжении второстепенных божеств. Знаешь, из мифологии: наяды, дриады…
Дама подумала и нерешительно добавила:
— Сатиры…
— Сатиров знаю, — мрачно ответила я. И вспомнила одно из произведений Богини, где на полном серьезе утверждалось, что блондинкам не идет пудра цвета загара.
Такую ерунду могло написать только второстепенное божество мужского пола. Типа сатира.
Тут за стеной раздался оглушительный грохот. Я подскочила на месте.
— Начинается! — проворчала дама.
Она повернулась ко мне спиной и медленно побрела по лестнице, ведущей наверх дома.
— Счастливо тебе! — пожелала я ей в спину.
Дама, не оборачиваясь, пожала плечами. Во всей ее хрупкой фигурке была написана покорность судьбе, Богине и Читателю.
Шум сверху нарастал. Вот что-то обрушилось вниз с ужасающим грохотом, потом послышался треск, и потолок разошелся сетью трещин. Мне на макушку посыпалась известка и штукатурка.
Я испуганно ойкнула, сорвалась со стула и рванула к двери. И перед тем, как выскочить в коридор, уловила отдаленную автоматную очередь.
