Пытаюсь поймать его губами, но в ответ получаю несильное похлопывание по щеке — сначала просто ладонью, потому, сильнее, членом.
Жмурюсь от удовольствия.
Если бы мурашки на моем теле были чуть больше размеров, от их непрерывного потока мы устроили бы в ванной настоящее цунами.
Пока я послушно сижу перед ним на коленях, с руками за спиной, он медленно, никуда не торопясь, поглаживает член ладонью — от основания и до головки, пока на ней не выступает пара тяжелых капель.
Я еще сильнее — хотя, куда уж? — выставляю язык, выпрашиваю угощение.
Бармаглот даже не скрывает, что наслаждается процессом и моим нетерпением.
Почти хнычу от желания получить в рот этот огромный член, и это ни черта не игра. Это какая-то маниакальная потребность.
— Отсосешь мне, Зай.
Вот же гад!
Сглатываю, задираю голову максимально высоко, раскрываю рот и буквально выпрашиваю всем своим видом.
Он снова ударяет членом по моему языку.
Толкается вперед, в распахнутые для него губы.
Я почти сразу чувствую, как мой рот растягивается почти до боли.
Жмурюсь, пытаясь контролировать дыхание.
Ох ни хрена себе…
— Выдохни, Зай. — За волосы оттягивает мою голову назад.
Дает сделать пару спасительных вдохов.
И снова в мой рот, на этот раз сильнее и без предупреждения.
Я чувствую, как язык прижимается к нижнему небу, как тяжелая горячая головка упирается в корень языка и меня непроизвольно тянет кашлять.
Громко дышу через нос.
Бармаглот снова оттаскивает мою голову, позволяет отдышаться.
Делаю это громко, выразительно глотая слюну.
— Расслабь горло, Зай, — дает указание мой личный доминант на этот вечер. — Дыши через нос и дай мне руководить. Поняла?
Киваю как прилежная послушная девочка.
Мне нравится эта игра в «Оттенки».
Бармаглот запрокидывает мою голову назад, так, чтобы шея растянулась почти на всю длину. В глазах немного щиплет от рассеянного желтого света рожковой лампы на стене. Его пятерня в моих волосах сжимается, натягивая пряди до приятной тянущей боли.
Направляет член мне в рот — сверху вниз.
Под таким углом, что я не успеваю даже пикнуть, как головка упирается мне в гортань.
Дышу, чтобы не поперхнуться, когда он делает пару поступательных движений.
— Охуенный рот, Зай, — слышу мрачный довольный смешок.
Выразительно сжимает мои щеки второй рукой, и я чувствую, как его член словно наглухо затыкает мой рот и запечатывает горло.
Накатывает внезапный страх, что я не смогу сдержать легкий рвотный рефлекс, но Бармаглот снова немного оттягивает мою голову, давая глотнуть спасительный воздух.
— Полижи яйца, — толкает мою голову вниз.
У него упругая налитая мошонка, подтянутая вверх, и я жадно провожу по ней языком.
Ответный стон удовольствия только придает решимости.
Сжимаю ее губами, вбирая в рот столько, сколько получается.
Посасываю влажную шершавую кожу, стону в ответ на тяжелое хриплое дыхание моего тирана.
Я, кажется, становлюсь минетозависимой.
Так вообще бывает?
Я сосу ему член и получаю от этого офигенное моральное удовольствие.
Потому что вот здесь и сейчас — я принадлежу классному шикарному мужику, и он крепко держит меня в руках.
— Расслабь горло, Зай, и не стесняйся ничего, — предупреждает Бармаглот, снова вталкивая член мне в рот.
Я понимаю, о чем он.
Так что, когда в ответ на глубокий толчок в глотку в позыве кашля я заливаю его слюной, мне уже по фигу, насколько это не в духе «хороших девочек».
После пары сильных толчков собственная слюна обильно стекает по губам и капает на грудь и соски.
Вздрагиваю от контраста.
Мычу, когда рот натягивается вокруг члена до последнего предела и на глаза наворачиваются слезы.
— Просто дыши, — слышу сверху охрипший низкий голос.
В горле становится немного горячо от пролитых тяжелых капель.
Сглатываю их.
И начинаю сосать, насколько это возможно.
Бармаглот толкается мне в горло, задает правильный темп.
Мои губы натянуты на выпуклых пульсирующих венах его здоровенного члена.
В рот выплескивается новая порция жидкости, и я жадно высасываю ее, до боли втянув щеки.
Как будто сдохну, если не сожру его всего.
В какой-то момент я чувствую, как вторая ладонь ложится мне на подбородок, оттягивает ниже, растягивая рот шире моих собственных усилий.
Пальцы обхватывают горло, сдавливают, контролируя мою голову, словно какую-то сексуальную игрушку для орального секса.
И когда я еще только пытаюсь осознать, что сейчас произойдет, вгоняет член так жестко и глубоко, что я давлюсь кашлем.
Можно ли получать кайф от того, что мужик жестко трахает тебя в рот?
Определенно, да, если этот мужик знает, как это делать.
Я подчиняюсь полностью и безусловно.
Забываю стыд и приличия.
Даю долбить свой рот жестко и грубо, давясь слезами и слюной.
Но мой собственный оргазм в голове взрывается так ярко и сильно, что хочется выть от удовольствия.
Мне определенно не хватает воздуха и головокружение делает мой оргазм ярче.
Меня потряхивает.
Меня выкручивает изнутри.
Мне нравится ощущать, как мой большой злой мужик теряет контроль, используя мой рот для своего эгоистичного удовольствия.
А когда я готова выть от боли в растянутых — чуть не порванных — уголках губ, он максимально наращивает темп.
Вдалбливаясь в меня уже полностью без башки.
Кончает так сильно, что я едва не задыхаюсь.
Глотаю все, что получается глотнуть, но горячая сперма толчками скатывается с губ.
Кажется, и из ноздрей тоже.
Я задыхаюсь.
Но это настолько приятно, что мне уже сейчас хочется второй раунд.
Глава семьдесят вторая: Сумасшедшая
После ванны, конечно же, ничего не закончилось.
Я не знаю, кто придумал историю насчет плохого стояка у мужиков «за сорок», но это точно не наша с Миллером история.
Потому что после минета, от которого у меня реально разболелся рот и горло, Бармаглот забросил меня на плечо, отнес в кровать и жарил — не могу подобрать другого слова! — еще пару часов без остановки, буквально до моего несчастного писка о передышке.
Потому что в конечном итоге его сперма была во мне и на мне, везде.
И я валялась на белоснежных простынях и чувствовала себя готовой разорваться, если на меня попадет еще хотя бы капля.
А он, как ни в чем не бывало, встал, натянул штаны на свою шикарную голую задницу и пошел готовить перекус.
В общем, в эти полчаса передышки, пока прихожу в себя, одновременно пытаясь распутать сбившиеся на затылке волосы, размышляю над тем, стоит ли впадать в панику из-за того, что этот мужик реально трахается как чертов бог секса, и в моей жизни никогда не было ничего подобного. Я подумать не успела, чего хочу — а он уже все сделал.
Как проклятый выносливый зверюга — жарил и жарил.
Божечки мои…
Когда начинаю чувствовать приятный запах, заворачиваюсь в одеяло и потихоньку, чтобы не запутаться и не превратиться в прикроватный коврик, пробираюсь на кухню.
Картина маслом: стоит спиной, и даже в маленьком вполне себе милом переднике с двумя кармашками, и своими здоровенными татуированными ручищами ловко орудует маленькой сковородкой, сгребая на тарелку порцию блинчиков.
Я знаю, что готовить он не мастак.
Мягко говоря.
Но блинчики «по-Миллеровски» — это прямо повод для гордости. Я лучше не сделаю, если честно. А под порцией сгущенки и с мороженными ягодами все это пропадает в моем желудке просто неприличными для талии порциями.
Но раз уж мы скинули столько калорий, то сам бог велел.
Я усаживаюсь на диванчик в своей любимой позе, сложив ноги по-турецки, и изображаю самого голодного в мире кота, который готов продать даже свою кошачью свободу, лишь бы получить вкусняшку со сковородки.
