Папа не сдвигается с места.
Он по-прежнему держит меня под домашним арестом и отказывается выпускать на улицу, за исключением тех случаев, когда меня окружает тысяча и одна охрана. Влад тоже на его стороне, поэтому он усилил охрану.
Рай пыталась образумить их, но ни один из них не слушал. Она просила меня набраться терпения и говорила двусмысленные слова о том, что все не так, как я думаю.
Но это не давало мне никакой надежды. Единственный, кто дал мне хоть малую толику надежды, был Адриан, когда я услышала, как он сказал Кириллу, что убедит отца принять предложение Нокса ради Братвы и V Corp.
Если и есть кто-то, кого я знаю, кто мог бы переубедить папу, так это он. Однако, похоже, он не торопится с этим, и я не уверена, что смогу выдержать это дальше.
Прошла неделя с тех пор, как Нокс ворвался в наш дом, будто у него было на это полное право, будто ему было наплевать на страшную картину у входа или на еще более страшных людей в стенах этого особняка.
На его месте я бы побежала в другую сторону, как я привыкла. Но Нокс никогда не был из тех, кто убегает. Он мог спрятаться на некоторое время, но не убежать. Не совсем.
На следующий день, когда я не связалась с ним, я ожидала, что он снова ворвется в дверь и потребует от папы все, что ему нужно.
Но он этого не сделал.
Тогда-то и закралось сомнение. Может, он одумался и понял, что не стоит связываться с такой, как я?
Конечно, секс не стоит того, чтобы подвергать свою жизнь опасности от рук Братвы. Конечно, любой, у кого есть логика, убедил бы его, что ему не стоит быть со мной.
И хотя это все, чего я когда-либо хотела с тех пор, как убежала, тяжесть давит мне на грудь при мысли о том, что я могу его потерять. И иногда, как сейчас, я не могу дышать. Неважно, что с тех пор, как папа вернул мне доступ к ноутбуку, я создаю больше систем, чем положено, и шпионила за их с Дэном аккаунтами в социальных сетях.
Я знаю, что самое правильное — это сдаться, позволить ему жить своей жизнью крутого адвоката и не тянуть его вниз с моим сомнительным семейным бизнесом. Я должна наблюдать издалека и выполнять папины пожелания, но от одной мысли о том, что ко мне прикасается еще один мужчина, кроме Нокса, к горлу подкатывает тошнота.
Еще хуже представить его с другой. Это съест меня заживо.
Раздается стук в дверь, и я бормочу «войдите», не отрывая глаз от экрана.
— Ана!
Нехарактерно веселый голос Рай заставляет меня посмотреть на нее.
Она стоит в дверях, держа руку на растущем животике, и улыбается так широко, что при других обстоятельствах это было бы заразно.
— В чем дело, Рай?
— Дедушка зовет тебя в столовую.
— Нет... Рай... пожалуйста, останови его. Он собирается заставить меня выйти замуж за Кирилла, а ты знаешь, какой он манипулятор. Он проглотит меня заживо, и я не могу... не могу просто выйти за него замуж, когда в моем сердце есть кто-то еще...
— Эй. — через секунду она уже рядом со мной. — Не будет никакого брака с этим хитрым лисом Кириллом, не если мне придется раскрыть его секрет, чтобы остановить это.
— Ч-что за секрет?
— Тебе не нужно беспокоиться об этом. Просто знай, что этого не произойдёт. Кроме того, я уверена, что дедушка спрашивает о тебе не по этой причине.
Я нахмурилась.
— Тогда в чем дело?
— Узнаешь, когда спустишься.
Она мягко, но твердо поднимает меня, затем приглаживает мои волосы, собранные в пучок.
Должно быть, я выгляжу как дерьмо в своих пижамах и без макияжа, но мой внешний вид последнее, о чем я думаю в эти дни.
Рай переплетает свою руку с моей и ведет меня вниз по лестнице. Папин охранник весело смотрит на меня, и я списываю это на свой нелестный внешний вид.
Однако, когда Рай открывает дверь, передо мной открывается причина такой реакции.
Справа от папы, на месте, которое зарезервировано для Влада, сидит последний человек, которого я ожидала когда-либо пригласить за наш обеденный стол.
Он одет в строгий коричневый костюм, подчеркивающий насыщенный лесной цвет его глаз с золотым кольцом, о котором я мечтала в последнее время.
Прошло не так много времени с тех пор, как я видела его в последний раз, но он выглядит немного иначе — более широким, острым, с лицом, источающим мужественность и обаяние.
И зрелость, как я понимаю. За неделю он, кажется, повзрослел и стал мудрее. А может, это я поумнела.
— Нокс, — шепчу я, не веря своим глазам.
Его губы растягиваются в харизматичной улыбке, перед которой я никогда не могу устоять.
— Привет, красавица.
Я смотрю между ним и папой, затем на Рай, втайне обвиняя ее в том, что она не велела мне одеться более презентабельно, когда узнала, кто здесь находится.
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я Нокса, но смотрю на отца, немного боясь, что он прикажет своему старшему охраннику, который стоит за ним, как стена, прикончить Нокса.
— Меня пригласил Сергей.
Я чуть не давлюсь собственной слюной. Он только что сказал, что папа пригласил его? Также, пожалуйста, скажите мне, что он не просто назвал его по имени. Только лидерам Братвы позволено это делать, и никогда в лицо.
Боже, даже муж Рай, законченный бунтарь, никогда этого не делал.
Мое внимание переключается на папу, ожидая, что он выстрелит в Нокса, но он остается в своей стихии, даже не выглядя обиженным.
— Ты пригласил его? — шепчу я.
— Да. Теперь он деловой партнер.
Я не в состоянии обработать это, поэтому просто смотрю, ошарашенная.
Значит ли это, что папа принимает его?
— И? — спрашивает Нокс с озорной ухмылкой.
— Возможный зять, — отвечает отец.
— Эй, не «возможный». Определенно зять. Это ты сказал, что мне придется жениться не члене твоей семье.
Папа прочищает горло, а Рай хихикает рядом со мной.
Они... не просто сказали то, что я думаю, верно?
Я не успеваю обдумать все это, как папа встает и направляется ко мне, его охранник следует за ним.
Когда он оказывается на расстоянии прикосновения, он протягивает руку и гладит меня по голове. И на секунду я снова чувствую себя той маленькой девочкой, которая вылезла из-под стола, когда он убил моего отчима. Тогда он тоже погладил меня по голове, прежде чем протянуть мне руку, и хотя она была в крови, я взяла ее.
Потому что он мой отец. Каким бы чудовищным ни считал его мир, он всегда будет богом, спасший меня от жестокой жизни.
— Ты заслуживаешь гораздо большего, чем я могу тебе предложить, Настюша, — говорит он мне. — Но, если он причинит тебе какую-то боль, я сделаю из него урок.
— Папа... — я захлебываюсь слезами, потом беру его свободную руку и целую ее тыльную сторону. — Спасибо. Спасибо.
Он гладит мои волосы еще несколько секунд, затем отпускает меня и уходит со своим охранником.
Рай подмигивает мне, прежде чем побежать за ним.
— Подожди меня.
Папа хватает ее за руку.
— Не беги, а то навредишь ребёнку.
Она ухмыляется, и я немного улыбаюсь, но вскоре улыбка спадает, когда я чувствую горячее дыхание на своей шее.
Я резко оборачиваюсь, и воздух застревает у меня в горле, когда я оказываюсь лицом к лицу с этими золотистыми ореховыми глазами.
Он обхватывает меня и закрывает дверь. Клянусь, я слышу его гулкий звук в своей груди.
— Скучала по мне, красавица?
— Что произошло?
Невыносимо дышать, не говоря уже о том, чтобы говорить, когда его тело находится в нескольких сантиметрах от моего и его тепло заливает меня.
— Как получилось, что папа согласился?
— Я встречался с ним с того самого момента, когда он впервые застал меня выходящим из твоей комнаты. Потребовалось много убеждений, но он был непрост в том, чего мы оба хотели. Он знает, что тебе лучше жить вдали от его мира, и что я тот, кто может предложить тебе такую жизнь. Поэтому он предложил нам пожениться.
