получилось.
– С Васей разговаривал.
– Ты что, снова доверяешь ему?
– Не доверяю, но и отмахнуться не могу.
Взгляд ее полон надежд и сожалений. Я не хочу, чтобы она жалела.
– Ты мне снова ничего не расскажешь, да? – разочарованно отворачивается, добивая словами. – Действительно. Зачем? Я же никто. Мне и знать ничего не положено. А то очередную картину свистну.
Садится.
– Только обещай не бить сильно?
– Вот сейчас точно ударю.
– Да куда больше-то?! – наигранно возмущаюсь. Но улыбаюсь. Потому что она тоже старается спрятать улыбку.
– Когда мать повез на обследование за границу, – ловлю ее запястье, впиваясь губами. Не отпущу. Ни за что. Так страшно нарушить хрупкое установившееся равновесие, – назначил встречу одному человеку. Известному реставратору и историку, знатоку живописи. Его заманить к себе не получилось: у него для этого отсутствовала физическая возможность. Поэтому я сам повёз ему картину. Вася об этом не знал. Никто об этом не знал.
– То есть картины в доме вообще не было? – потрясённый голос.
КРИСТИНА
Внутренняя дрожь пробирает до кончиков пальцев. Неужели ничего у него не пропало?! Не было на самом деле в доме картины!
– Той самой – не было, – согласно кивает, притягивая обратно и укладывая мою ладонь к себе на грудь. – Вместо неё я оставил другую. Картину этого же художника. Его творчество поделено на несколько периодов. Кое-какие его картины стоят всего лишь несколько тысяч долларов. А есть узкий промежуток времени, когда стоимость его работ оценивают в несколько миллионов. И разобраться, где настоящая ценность, а где пустая безделушка – дело непростое, этим нужно полжизни заниматься. Так я один раз лоханулся, и стал счастливым обладателем обычной мазни.
Сколько всего нужно знать и изучать, чтобы настолько впитать дух разных эпох и ориентироваться в таких тонкостях…
– Когда я увидел записку на подушке и узнал, что ты кредит закрыла на большую сумму – не поверил. К тебе поехал, поговорить. Когда увидел тебя при параде и в крутой тачке, решил, ты к эскорту вернулась. Решил, что то, ради чего ты была со мной, уже достигнуто. Психанул, разогнался… А потом… мгновение… И хруст. Дальше плохо помню, все плыло перед глазами, светлело. И провал. Авария тяжелая была. Восстанавливался полгода. Я пока валялся, все думал… почему молча. Почему не нужен тебе был. Почему со мной недостаточно было. Даже если изначально основной целью картина была. Ну и если так, то уж на больничной койке и подавно я тебе не нужен. И я старался о тебе не думать, потому что мир вокруг становился чёрным. Без просвета. И старался сконцентрироваться на том, чтобы контролировать все в дальнейшем. Все улеглось. Через какое-то время Дороваев из ОБЭПа пришел. С просьбой. Живуном побыть. Филатова загнать в угол и раскусить его махинации. Я его фамилию услышал и попал сразу. Согласен был на все. Взамен получил обещание руководства прикрывать глаза на мои собственные махинации.
Начали действовать – дорвались до твоего комплекса. Я залип снова, постоянно погружаясь мыслями в прошлое. Мимо пройти не смог, встречи искал, рядом побыть – да-да, отдаю себе отчёт – ближе хотелось быть. А ты – холодная королева, неприступная. Для меня. Зато Филатов герой. Потом Дороваев твои бассейны прессовать стал, ты явно этот момент прочувствовала, когда счета прикрывали, проверки пошли, пришлось влезть и настаивать, чтобы комплекс нигде не фигурировал в деле.
– Да, помню, проблемы были. Но недолго, потом счета разблокировали, и довольно быстро. Тебе спасибо надо сказать, оказывается.
– Можешь не благодарить. Я все равно отстраниться не смог. Ошиваться стал рядом, как кислород в легкие, ей-богу. А после – Андрея увидел. Мысли странные душить стали. Как будто от меня могла родить. Как будто по сроку вот точно совпадает. И не ошибся. Забрал вас к себе срочно. Все-таки бабки Филатов проглотил немалые, там навертеть много чего можно. А так как вы вместе были вроде как, то нужно было за вами приглядывать. И этот придурок мог куда-то вас вывезти. И другие могли надавить на самые поддающиеся рычаги. Тем более за Филатова тоже есть кому постоять. А так… я негласно заявил сразу всем, что вы под моей защитой. Сунуться бы никто не посмел.
Замолкает на некоторое время, а я замерла, каждое слово ловлю.
– Я хотел обезопасить вас с сыном. А потом понял, что свою же ловушку сам и захлопнул. Бесился все же невыносимо. Срывался. Теперь даже стыдно за некоторые моменты. Нужно уметь держать себя в руках. Всегда. Иногда это очень непросто. А еще чуть позже начался полный треш, когда подвела охрана и распланированная жизнь полностью вышла из-под контроля. Вас как в магазине упустили, я охранника уволил. Борзов его фамилия. Он со мной очень давно уже работал, один из нескольких «старожил». Ему я доверял. А ему кто-то платил за информацию.
– Откуда ты знаешь?
– Факты сходятся.
– А видео откуда взялось? Это монтаж? – уточняю на всякий случай, впитывая признание как губка. Лежу у него на груди, купаясь в размеренном дыхании.
– Со слов Васи, оно на серваке лежало, тут я пока сомневаюсь. Но… Нет, это не монтаж. Я его видел сегодня.
Округляю глаза.
– И что?!
– Сама видела, что там я с женщиной. Просто подцепил в баре. Пару раз пообщались, я ее в клуб потащил, еще когда только открытие было. Почти пять лет назад. Это все на камеру зафиксировали. Потому что девушка в итоге оказалась невестой моего бывшего друга, а я об этом не знал, он ее уже после представил. Ты, кстати, их видела у Шаховых на пикнике. Я тогда старался максимально подальше от них держаться. Эту запись припасли на случай, когда понадобится усилить давление или принять решительные меры. Походу, Борзов просто не успел ее стереть, или ему помешали. В итоге… подбросили её Дену только-только. Потому что видео четыре года назад не понадобилось: авария уже сделала своё дело. Меня отстранили на время, чтобы картину найти, а я не мешал. И я сел за руль выпивший, лишь облегчив им задачу. Но картины в стране не было, и ее не нашли. Забрал ее, уже когда страсти улеглись, а сам я встал на ноги после аварии. Прошло ещё время. Никаких странностей не было. Васька вернулся в спецслужбы, инсценировав свою кончину, а я пошёл дальше своей дорогой. Затем стал сотрудничать с органами, и посыпалось…
– То есть это все из-за картины?
– Я уверен, что да.
– Если все уже забылось, как все это всплыло опять?
– Я расскажу тебе о своих подозрениях.
