меня погиб отец. Как вы, наверное, догадались, после всех этих событий мне было уже не до танцев. Моя жизнь превратилась в выживание, и классная спортивная сумка переехала под кровать, где покрылась толстым слоем пыли.
Извлекаю из шкафа одежду и принимаюсь ее складывать. Не слишком аккуратно, но все же стараюсь не сильно мять вещи. Кто знает, когда мне представится возможность их погладить? Судя по одежде Глеба, он утюгом практически не пользуется.
Со вчерашнего дня погода испортилась, и на улице заметно похолодало. Поэтому, когда под руку попадается теплый шерстяной свитер, я, не задумываясь, его натягиваю. В нем будет гораздо теплее.
Заполняю сумку доверху, а затем отправляюсь в ванную, чтобы собрать в пакет свои туалетные принадлежности: косметику, крема, шампуни. Однако стоит мне выйти в коридор, как слуха касается пронзительный скрип отворяемой входной двери, которую Игорь так и не смазал.
Быть того не может! Ведь и он, и мама должны быть на работе! Какого черта?
Семеню в прихожую и разочарованно закатываю глаза, увидев на пороге тучную фигуру Игоря. Взгляд у него поплывший, значит, уже успел накатить. Но походка все же довольно твердая, а это говорит о том, что нужной кондиции отчим еще не достиг.
– Ты чего здесь? – раздраженно интересуюсь я. – У тебя же смена.
Я специально подгадала момент, чтобы никого не было дома. Хотела собраться в тишине и покое, а этот урод Игорь, как всегда, все испортил.
– Оборудование встало. Нас всех до завтра отпустили, – отзывается он и, заметив пустой пакет в моих руках, добавляет. – А это что?
– Ничего, – огрызаюсь я, устремляясь в ванную.
Торопливо сметаю с полок парфюмерию, а на выходе чуть не сталкиваюсь с Игорем, который, уперев руки в бока, буравит меня пристальным подозрительным взглядом.
– Куда собралась? – спрашивает борзо, обдавая меня амбре.
– Не твое дело, – бурчу я, пытаясь обойти его.
– Ты живешь в моем доме, а значит, все, что касается тебя, – мое дело.
– Да что ты?! – ярость вспыхивает во мне мгновенно. – И давно ли это дом стал твоим?! Если тебе отшибло память, то напомню: мама купила его еще до того, как связалась с тобой! На деньги моего отца! Так что со словом «мой» ты погорячился!
Я ненавижу Игоря. Всей душой ненавижу! Отвратительный мерзкий упырь! Как ему только наглости хватает корчить из себя хозяина?! Явился на все готовенькое, испоганил нам с мамой жизнь и еще смеет что-то вякать про наш дом! Паразит! Сволочь!
– А ты не оборзела ли, сука? – отчим грубо хватает меня за локоть, мешая пройти. – Забыла, сколько я бабла вложил в ремонт этой халупы? А в ипотеку? Да тут только благодаря мне жить можно!
Встряхивает меня сильнее прежнего, и я, дернувшись назад, ударяюсь затылком об дверной косяк.
– Вот и живи! – гневно цежу я, пытаясь разомкнуть его пальцы. – Только дальше – без меня!
– Что ты сказала?! – вырывает из моих рук пакет с туалетными принадлежностями и швыряет его на пол.
В глаза Игоря – звериное бешенство, а ноздри угрожающе раздуваются. Возможно, зря я все это наговорила. Надо было промолчать. Просто проглотить его оскорбительную реплику про дом и тихонько улизнуть, дабы не заниматься эскалацией конфликта.
Но теперь уже поздно. Эмоции взяли верх. Теперь этот подонок не успокоится, пока мне мозг не вынесет.
– Что слышал! – наконец вырываюсь из его захвата и устремляюсь прочь.
Я просто хочу уйти и, закрывшись в комнате, переждать бурю, но, кажется, такое удовольствие мне светит. Потому что, судя по звуку шагов и отборному мату, раздающемуся за спиной, Игорь не намерен сворачивать ссору и движется за мной по пятам.
Глава 64
Стелла
– Стоять, дрянь! – раздается рев за спиной.
Ненавистный. Нечеловеческий. Леденящий душу.
В миг преследования крошечный коридор собственного дома кажется очень длинным, практически бесконечным.
Только бы удрать. Только бы успеть спрятаться.
Я перехожу на бег и не оглядываюсь. Даже не пытаюсь оценить свои шансы на спасение. Что толку? Все равно это ничего не изменит, только время отнимет. А у меня сейчас каждая секунда на вес золота.
Пулей залетаю в свою комнату и захлопываю дверь с таким размахом, что с потолка белыми кусками осыпается древняя штукатурка, а стекло в оконной раме схватывается внезапной дрожью.
Но мои руки дрожат в стократ сильнее. Именно поэтому я никак не могу справиться с долбанной дверной цепочкой, которая, зараза такая, вновь и вновь выскальзывает из пальцев, словно кусок мокрого мыла.
– Мерзавка! Открывай, я сказал! – бешеный удар по хлипкой двери почти что срывает ее с петель.
Вот и все. Спрятаться я не успела.
Предательница-цепочка окончательно выпрыгивает из рук, и, плюнув на нее, я всем телом наваливаюсь на дверь в отчаянной попытке вытолкнуть ломящегося внутрь монстра.
Понятно, что Игорь в два раза старше и больше, но просто так я сдаваться не собираюсь. Если опять нападет – буду драться до крови. До мяса. До переломанных костей. Может, он и безумен, но я – безумнее. Ведь мне, в отличие от него, есть, за что бороться.
Кончики пальцев белеют от напряжения, ступни безжалостно скользят по линолеуму, мышцы ног и живота сводит от непомерной натуги. Но я держусь, не ослабляю хватки, давлю на дверь со всей мочи, надрывая предел своих физических возможностей.
Но, увы, этого оказывается недостаточно.
Очередной мощный удар буквально вышибает дверь из проема, и я вместе с ней отлетаю куда-то вниз, к батарее. Больно ударяюсь головой о подоконник, и на несколько секунд теряю ощущение пространства. Не понимаю, где пол, а где потолок – комната скачет вокруг меня в каком-то диком галопе.
Кое-как поймав баланс, машинально прикладываю ладонь к горящему затылку и тут же нащупываю что-то влажное. Подношу руку поближе к лицу – кровь. Темно-алая, теплая, липкая.
Вот подонок. Как же ненавижу!
Вскидываю голову и с трудом фокусирую взгляд на надвигающейся фигуре. Отекшая морда, перекосившаяся от злости и безумия, волосатая грудь, виднеющаяся из-под растянутой майки, рыхлое пузо, туго перетянутое понизу облезлым ремнем… И сам ремень, пряжку которого Игорь прямо на ходу расстегивает.
Господи… Зачем?
Жуткая мысль, подобно лезвию, вспарывает сознание, и вместе с бешеным всплеском адреналина я вскакиваю на ноги.
– Пошел вон отсюда! – надрывая связки, ору я. – Еще раз тронешь, я в ментовку пойду, понял? Тебя посадят и…
Закончить мысль не успеваю. Голос резко обрывается, и вместо слов изо рта вылетает лишь сдавленный хрип. А все потому, что пальцы отчима мертвой хваткой стиснули мое горло. Ни дышать, ни
