class="p1">— Это не повод для развода! А как же семья!? Это и мои дети!
— Нет, — говорит она хладнокровно в полуприкрытое окно. — Для тебя это не дети, это инструмент достижения того, что тебе нужно. И я только надеюсь, что Никита еще одумается, но Сережу с Аней я не позволю использовать. Прощай, Юра, — говорит она, закрывает окно окончательно и газует задним ходом так, словно за рулем этой машины гоняла ежедневно.
Отец бросается ко мне, потом снова на место, где остались следы шин и столп пыли. Потом воет и зарывается руками в волосы.
— Сука! — орет он и кидает в сторону уехавшей машины первый попавшийся камень. А на меня сонливость находит. И единственное желание после сегодняшнего дня — лечь и сдохнуть. Желательно прижимая к себе Алену.
Две недели спустя.
*** Алена ***
— Алена, ты уверена, что хочешь остаться здесь? — спрашивает Вася, несколько брезгливо осматривая полупустое помещение. А мне смешно становится.
— Это, конечно, не ваши двухэтажные хоромы в центре Москвы, но это моя квартира. Можешь представить, что это для меня значит?
— Да, да, — бурчит она, вешая сумочку в прихожей. Все-таки Макар молодец. Пара дней и пустые стены превратились в приемлемое жилье. Вот что значит, когда хочешь угодить жене. — Просто она такая маленькая.
Вася действительно обходит студию в пару шагов, но я качаю головой.
— Вася, ты зажралась. Сама рассказывала, как вы жили вчетвером в одной комнате в общаге.
— И мне кажется, что комната была больше этой светлицы, — смеюсь на ее последнем слове, а она оборачивается ко мне и делает шаг, чтобы обнять. Она стала вторым человеком, чьи объятия я принимаю без раздражения и тошноты. — Тебе плохо у нас жилось? Своя комната, постоянная работа с детьми. Хотя понимаю, они звери.
— Они замечательные. И не могло быть иначе в такой семье как ваша…
— Мы часто соримся, — напоминает Вася, стирая слезы и смотря мне в глаза. — Иногда даже орем.
— У вас равенство, а это о многом говорит. Вася, эти две недели были очень хорошими, я была счастлива. Но мне пора двигаться дальше. Хватит быть на иждивении.
— Мне неприятно, когда ты так говоришь. Я бы могла удочерить тебя, — предлагает она в который раз и даже дует нижнюю, пухлую губку. И это выглядит настолько забавно, что я понимаю Макара, который на ее обиды готов ради нее на все. И да, мне бы хотелось, чтобы эта семья стала моей. Потому что нельзя пожелать лучшей матери, чем Василиса. Но я предпочту быть ее подругой. Так будет правильнее.
— Но тогда я никогда не смогу тебе дорассказать свою историю, — напоминаю я, на что она хмурится. Потому что это самое ярое ее желание. Она не настаивала, но я была близка, чтобы поведать все, что со мной произошло. Но стопорнула на гареме, дальше даже вспоминать не хотелось, не то, что говорить об этом.
— Это запрещенный прием…
— Зато эффективный, — хмыкаю я, и возникает пауза. Я люблю Васю, но сейчас уже хочу остаться одна. За две недели мне такого удовольствия никто не предоставил.
— Ладно… — со вздохом осматривает она комнатку. — Не знаю, чем ты будешь здесь заниматься. Задыхаться разве что…
Улыбаюсь этой доброй мажорке и снова обнимаю. Уже сама.
— Завтра у меня собеседование. И поверь, здесь я буду только спать.
— И зачем тебе так скоро работу искать?
Смотрю на нее с раздражением, потому что и этот разговор уже не первый.
— Потому что я хочу ощутить себя человеком? — предполагаю я язвительно и сама подталкиваю ее к двери. — Вася, я позвоню завтра, когда меня не возьмут…
— Еще чего?! Лучше позвони завтра, и отметим начало твоей новой жизни.
— Ну договорились, — улыбаюсь я на пороге, и она, махнув, уходит к лифтам, а я закрываю двери. Первые пару секунд тишины даже не могу поверить, что нахожусь одна. В своей квартире на окраине Москвы. В полной безопасности.
Оборачиваюсь, прижимаюсь спиной и осматриваю стены в обыкновенных пастельных обоях, большое окно, возле которого стоит стол. Тут же кухонька. Все-таки Макар молодец. Надо будет при встрече еще раз сказать ему спасибо.
"Спасибо"
Это слово сразу увлекает мысли по другому пути. Запретному, но такому желанному. Стекаю по двери вниз и чувствую, что задыхаюсь. Может быть, не стоило ему, то СМС отравлять. Глупое решение на эмоциях, но я должна была потребовать, чтобы он больше никогда меня не беспокоил. Мне просто нужно время, чтобы дышать полной грудью. Мне просто нужен шанс жить без воспоминаний о прошлом. Мне просто нужно, чтобы мне больше никто не угрожал, ничего не доказывал, не признавался в любви.
Только почему тогда это казалось таким правильным, а две недели спустя пальцы чешутся, чтобы написать Никите свой адрес. И просто поговорить. Просто дышать одним воздухом. Просто смотреть в любимые глаза. Никита… Сволочь депутатская. Результаты выборов объявили вчера. Я как шальная сидела и смотрела в экран телевизора, впитывая любимые черты. Рядом с Никитой не было Юрия. Макар рассказал, что он поехал в Англию за женой и детьми. И я почему-то сомневаюсь, что он так уж скоро вернется.
Мелисса может быть одержима этим мужчиной, но дети для нее самое ценное. Ради них она готова даже бороться с Самсоновым.
Мне теперь не с кем бороться. Все хорошо. Верно?
Закрываю лицо ладонями, стараясь выкинуть из головы злосчастные новости, где Никита при параде стоял рядом с Надей и рассказывал о своем проекте. Очень хочется верить, что он будет заниматься им, а не сексом с женой.
Хотя неправильно так думать, потому что этот человек больше мне не принадлежит. Да, если уж откровенно, я всегда знала, что «мы» — это временно. Теперь я должна радоваться, что свободна, что есть деньги, а за мной никто не гонится. Все правильно. Все так, как должно быть.
И нечего тут нюни распускать. Лучше повесить портьеры, что мы выбирали с Васей, потому что в вечерние часы солнце заливает квартирку так, что становится ничего не видно. Это мы выяснили в тот день, когда приезжали сюда первый раз с Макаром. Тогда это были голые бетонные стены. А теперь это очень уютное гнездышко.
Только вот жить я буду здесь одна. Почему-то от этой мысли в горле поднимается тошнота. И я, напрягая затекшие мышцы ног, бегу в туалет, где следующую минуту обнимаю унитаз.
