полку.
— Не, они не такие. Я еще поищу.
— В другой раз приходи, сейчас моя очередь свое поискать.
— Сама, значит, хочешь его денежки заграбастать? А с дочкой делиться?
— Лиля, не зли меня. Дай сначала найти. Мне и так этого музыкантишку приходится терпеть, он вечно недовольный после побега Лики. Маленькая дрянь его дочурка, всегда была против нас.
— Вот и хорошо, что съехала. Ненавижу ее.
Папа приглушенно вскрикнул, округляя глаза. Смотрим дальше.
— Не так уж и хорошо, — цедит мачеха. — Наоборот, стало хуже. Паша раньше денег на нее прилично давал или на всех нас, а мы на ней могли сэкономить и больше себе забирать. С ее отъездом мы как под колпаком очутились. И есть она – плохо, и нет ее – все равно придушить мерзкую девчонку хочется.
— И сколько мы будем терпеть его ради квартиры? — деловито интересуется Лилька.
— Недолго, теперь точно недолго. Скоро музыкантишка сам пойдет побираться в поисках пристанища. Пусть хоть в театр валит, хоть к доченьке, лишь бы выгнать его поскорей. На этот раз большую квартиру мы ни за что не упустим. Пусть даже пойдем на преступление.
— Да-а, без него будет точно просторнее. А в этом кабинете мою музыкальную студию сделаем…
— Ищи давай, хватит болтать. Лике не должны наши деньги достаться!
И Витка с дочерью кинулись дальше шуршать, выдвигая все ящики. Светлана поглядывала испуганно на нас, воды подала, папе в стакан добавила успокоительных капель. Спрашивала, нужен ли перерыв. Мы с папой отказались прерывать кино нашей реальности.
У меня все колотилось внутри, совершенно не тронули гадкие словечки в мой адрес. Наслушалась от них и не такого. Переживала за папу. Он держался за голову и побледнел. Не каждый день узнается, как против тебя готовится заговор, и скоро погонят на улицу.
Ой! Мачеха же еще заикнулась о преступлении. Вдруг она папу собирается того… отравить? Подстроить несчастный случай или…
— Папа, ты больше не должен с ними оставаться наедине! Никогда!
— Опасные дамочки, Лика права, — разделяет мое мнение Светлана. — Паша, ты должен принять меры, не откладывая.
Папа в состоянии молчаливого шока дождался, когда наконец-то ведьмы найдут ловушку-конверт. Пересчитали деньги, их там оказалось меньше, чем воровкам хотелось. Выругались обе. Ссорились при дележке. Затем из кабинета испарились, последний звук услышали, как хлопнула папина дверь.
— Лика, доченька… прости меня, — первыми стали такие слова, когда папа отмер. На нем, бедном, и лица нет, до того впечатлился увиденным.
— Пап, ну, да, они тебя обманывали, а ты же на работе чаще, — видя раскаяние и горе родителя, захотелось его оправдать.
— Нет, я должен был верить только тебе, а я вместо этого сделал твои годы несчастными. Вообще не пойму, как ты еще не отказалась от меня? Это же я привел в дом алчную женщину с лицемерной дочкой. Столько зла – и все из-за меня.
— Ошибок ты много наделал, пап. Но сейчас не до воспоминаний. Я боюсь, что они могут уже начать тебя травить или подстраивать что-то ужасное. Так просто же нельзя выгнать из дома хозяина? — спрашиваю больше у Светланы.
— Нет, если только не шантаж или что похуже, — вздрагивает женщина, закрывая себе ладонью рот, словно боится, что сбудется.
У меня по коже мурашки от страха бегут.
— Послушайте теперь меня, — папа встает, расправляет плечи, одергивает низ пиджака. — Я из-за этих двух расчетливых змей чуть не лишился дочери. Видел одну картинку, а оказалось, что все был обман. Меньше всего после услышанного я беспокоюсь, что останусь на улице.
— Пап, а ты побеспокойся, пожалуйста, — настаиваю я.
— У нашего трубача из оркестра жена работает на регистрации жильцов. Один звонок – и они через час будут выписаны. Сегодня после репетиции всей оркестровой ямой приедем ко мне и поможем собрать Вите с дочерью вещи, чтобы я их больше не видел. Тех денег, что я оставил в конверте, точно хватит снять квартиру на месяц. В общем-то, я уже это предчувствовал и закладывал туда прощальную помощь для них. А дальше пусть работают и сами себе помогают. Так что некоторые вещи решаются быстро… но не все, к сожалению.
Ко мне на телефон пришло сообщение, бегло прочитала, улыбнулась в душе. И написала короткий ответ, переводя снова внимание на решительного от отчаяния папу.
— Лика, давай все сначала начнем? Понимаю, ты думаешь, что годы не вернешь. Да, так и есть. Но хотя бы дай мне шанс опять себя почувствовать отцом, а не безмозглым кретином. Скажи, что мне сделать для этого?
Светлана мне подмигнула за спиной папы и вышла тихонько.
Могла бы я сказать, что ничего, для меня огромное счастье само по себе, что он прозрел, и я не потеряла папу. Но и есть кое-что такое, о чем не смолчать.
— Я хочу, чтобы ты узнал лучше Долинских и познакомился с моим парнем…
— Да, я помню, ты говорила об однокурснике. Вита же пыталась мне внушить, что ты переехала ради сына Долинских. Я в это не верил.
— Ну, будем считать, что хоть раз мачеха тебе не соврала. Только переехала я не к нему, но мы вместе и любим друг друга. Артем приехал за мной на такси, ждет возле театра. Давай вместе выйдем? Ты с ним, конечно, знаком, но сам ведь предложил начинать нашу жизнь опять заново.
Папа не отказывает мне. Возле выхода замечаем Артема. Он, увидев нас, навстречу идет, уже не хромает, но рука с повязкой пока. Долинский здоровается с моим папой достаточно напряженно и на меня удивленно поглядывает – почему я такая спокойная. Говорили недолго, но главное, что вообще говорили. Папа в конце моему парню руку пожал со словами:
— Береги мою дочь, Артем. Она у меня одна. Постарайся хоть ты ее сделать счастливой, раз я не смог этого дать в нужный момент…
Так папа одобрил наши отношения. Ну, я, конечно, растрогалась до слез. Артем, не понимая пока, что происходит, изумленно кивал, соглашаясь, что обязательно выполнит просьбу. Договорились в скором времени приехать к папе в гости. В очищенный дом от ведьм я буду рада заглянуть. Но переезжать обратно не хочется.
Зная моего папу, я все же допускала, что он может не сразу выгнать ведьм. Как вариант, сбежит от
