— По-моему, вы изрядная эгоистка, Ифигения. Мне кажется, что детям бы понравилось жить на радуге…
Ифигения взглянула на детей и пожала плечами.
— Они уже привыкли.
— А мне хочется, чтобы комната была розовая… и чтобы покрывало ярко-салатовое… — сказала Клара, посасывая прядь волос.
— Ну уз нет! Розовый — это для девсёнок! — завопил Лео. — Хоцу комнату золтую, как цыпленок, а покрывало красное, с вампирами.
— Они не в школе? — спросила Жозефина, воздержавшись от ликования и давая Ифигении возможность сдаться достойно.
— Сегодня среда. В среду нету сколы, — ответил Лео.
— Ты прав. Я забыла!
— У тебя голова кругом идет, да? У нас так училка говорит…
— Да, действительно шла кругом, но теперь, когда я с вами, мне гораздо лучше, — сказала Жозефина, сажая его к себе на колени.
— Мам, а нельзя нам двухэтажную кровать? — спросила Клара. — Тогда бы я спала наверху и думала, будто я на небе… А еще письменный стол!
— А мне деревянную лосадку! Ты Дед Мороз?
— Глупенький! Где же у меня борода?
Он заливисто рассмеялся.
— По-моему, вы проиграли, Ифигения. Встречаемся завтра в полдень. Лучше не опаздывать, а то вернуться вовремя не успеем…
Дети повисли на матери, вопя от восторга.
— Скажи «да», ну мам, скажи «да»!
Ифигения стукнула ладонью по столу, требуя тишины.
— Тогда взамен я буду у вас убираться. Два часа в день. И никак иначе.
— Часа вполне хватит. Нас всего двое. Работы будет немного, и я вам заплачу.
— Нет, бесплатно, иначе не поеду ни в какую «Икею»!
На другой день ровно в двенадцать Жозефина ждала в холле. Они сели в ее машину. Ифигения держала на коленях хозяйственную сумку, а на голову повязала платок.
— Вы мусульманка, Ифигения?
— Нет, просто я легко простужаю уши. А потом начинаются отиты, и уши горят по поводу и без…
— У меня тоже самое! Чуть начинаю волноваться, сразу уши краснеют!
Они проехали Булонский лес и двинулись по направлению к Дефанс. Припарковались перед «Икеей», вооружились бумажным сантиметром, блокнотом, карандашом и ринулись в лабиринт магазина. Жозефина записывала, Ифигения чертыхалась. Жозефина заполняла блокнот, Ифигения растерянно вопила:
— Это уж слишком, мадам Кортес! Хватит!
— Почему вы не хотите называть меня Жозефиной, я же называю вас Ифигенией!
— Нет уж, для меня вы мадам Кортес. Нечего путать божий дар с яичницей.
В «Брикораме» они выбрали канареечно-желтую краску для детской, малиновую для общей комнаты, ярко-синюю для кухоньки. Жозефина заметила, как Ифигения косится на паркет, приоткрыв рот от восхищения. Она заказала паркет. Душевую кабину. Плитку.
— Но кто всем этим будет заниматься?
— Найдем плиточника и сантехника.
Жозефина заказала доставку, дала адрес. Они вышли и, отдуваясь, сели в машину.
— Вы совсем куку, мадам Кортес! Так вот, я вам так квартиру вылижу, что с пола можно будет есть!
Жозефина улыбнулась и лихо перестроилась в другой ряд, придержав руль одним пальцем.
— И к тому же отлично водите.
— Спасибо, Ифигения. С вами я прямо вырастаю в собственных глазах. Надо нам почаще видеться.
— Ой, что вы, мадам Кортес! У вас и без меня дел хватает…
Она уронила голову на подголовник и, счастливо улыбаясь, прошептала:
— Первый раз в жизни кто-то добр ко мне. Я имею в виду — просто так добр, без задних мыслей. Потому что бывали такие, что мне помогали, но потом всегда оказывалось, что им от меня что-то надо… А вот вы…
Она звучно фыркнула, выражая свое изумление. Ее лицо в обрамлении платка казалось ликом юной мадонны, наспех накрасившейся у кухонной раковины. От нее пахло марсельским мылом: не успела как следует смыть под холодным душем во дворе. Тонкий длинный нос, черные глаза, бледное лицо, ослепительные зубы и глубокая морщинка между бровями, доказывавшая (впрочем, Жозефина в этом и не сомневалась), что Ифигения — девушка с характером. Грузноватая фигура, бюст итальянской матроны, лицо по-детски серьезное: из месяца в месяц бьется, чтобы свести концы с концами, и счастлива, дотянув до следующей зарплаты.
— Хуже всех был мой муж… То есть это я его называю мужем, мы не расписаны. Бил почем зря все, что его не слушалось. В первую очередь меня. Выбил мне два зуба. Еле-еле на новые заработала. Он взрывался по любому поводу. Однажды врезал полицейскому, когда тот его остановил проверить документы. Дали шесть лет тюрьмы строгого режима. Я была беременна Лео. Честно говоря, обрадовалась, что его засадили. Он скоро должен выйти, но искать меня здесь ему в голову не придет. Боится богатых районов. Говорит, там фараоны кишмя кишат…
— Дети его не вспоминают?
Она снова выразительно фыркнула, на сей раз с презрением.
— Они его не знали, да оно и к лучшему. Когда они спрашивают, где папа и чем занимается, я говорю, что он путешественник, исследует Южный полюс, Северный полюс, Анды с Кордильерами, придумываю всякие истории про орлов, пингвинов и белых медведей. Если он когда-нибудь, не приведи господи, объявится, пусть приходит в шлеме и при бороде!
Пошел дождь, Жозефина включила дворники, провела рукой по стеклу.
— Знаете, мадам Кортес, я хочу сказать вам спасибо. Настоящее спасибо, от всего сердца. Меня так тронуло то, что вы для меня сделали… Просто до слез.
Она поправила выбившуюся из-под платка прядь.
— Не говорите соседям по дому, что это вы за все заплатили, ладно?
— Не скажу, но в любом случае вам незачем перед ними оправдываться!
— Просто помяните к слову на следующем собрании жильцов, что я выиграла в лотерею. Это их не удивит. В лотерею всегда выигрывают бедные, богатые не имеют на это права!
Они проезжали супермаркет «Интермарше», куда Жозефина ходила за покупками, когда жила в Курбевуа. Ифигения спросила, нельзя ли тут остановиться: ей нужен «Туалетный утенок» и новая швабра. В результате они подошли к кассе с полными тележками. Кассирша спросила, есть ли у них дисконтная карта. Жозефина достала карту, а заодно и оплатила покупки Ифигении. Та густо покраснела:
— Ах, нет! Хватит, мадам Кортес! Мы поссоримся!
— Так у меня будет больше баллов!
— Держу пари, вы ни разу не использовали ваши баллы!
— Ни разу, — призналась Жозефина.
— В следующий раз я пойду с вами, и вы их потратите! Сэкономите.
— Ага! — лукаво сказала Жозефина. — Значит, будет следующий раз! Не так уж вы и рассердились!
— Рассердилась! Но я отходчивая…
Под проливным дождем они добежали до машины, стараясь по пути не растерять покупки.
