И тут на нее вдруг снизошло какое-то странное спокойствие. Словно сама ночь шепнула ей на ухо, что все будет хорошо, отыщет она Калеба или нет. Внезапно Джейн поняла, что главный смысл этого путешествия для нее заключался в том, найдет она в себе мужество жить дальше или нет.
Джейн вспомнила дочь и все то хорошее, что они пережили вместе. Воспоминания вызвали у нее улыбку. То, что Мелоди была в ее жизни, пусть и совсем недолго, – величайший подарок судьбы. Джейн подумала о Грейс и о том, как ей повезло знать и любить ее, повезло называть ее своей подругой. Вспомнилось обещание, которое она дала Грейс на балконе их гостиничного номера в Париже. Джейн тогда пообещала прожить жизнь, которую не суждено было прожить Грейс, жизнь, в которой не было бы места страху. Грейс всегда будет жить в ее сердце, и Мелоди тоже. И несмотря на то, что сейчас она одна, она больше никогда не будет одинока.
Из задумчивости ее вывел негромкий гитарный перебор. Джейн остановилась и принялась озираться по сторонам. Она не знала, долго ли гуляла или нет, к тому же эта часть города была ей незнакома. Музыка послышалась снова, принесенная легким ветерком, и Джейн двинулась на звук. Она прошла по улице и завернула за угол.
На ступеньках старого склада, превращенного в бар, сидели несколько человек с пивом и сигаретами в руках. А перед ними стоял он, склонив голову с рассыпавшимися по плечам длинными волосами, и играл на гитаре. Джейн остановилась и стала слушать.
Поданная на серебряном подносе,
Любовь – неподъемный счет к оплате.
Как бы высоко ни воспаряли надежды,
Страх прижимает к земле, точно сборщик налогов у дверей.
И если ты преждевременно скинул кожу,
Под ней обнажается дыра, в которую задувает ветер.
Как бы мне хотелось, чтобы наша любовь
не была напрасной,
Чтобы она тоже ее испытывала и мы встретились вновь.
В самые темные времена, в беспросветной ночи
Я повторяю ее имя – Джейн, Джейн, Джейн.
Я буду помнить это имя до конца своих дней.
По утрам я забываю молиться.
Как же я молил ангелов, чтобы она позволила мне остаться.
Молил, пока их милость не излилась на меня,
Дар света от всепрощающего Господа.
Он заполнил всю мою комнату,
И из этого света родилась надежда.
На то, что наша любовь не была напрасной,
Что она тоже ее испытывала и мы встретимся вновь.
В самые темные времена, в беспросветной ночи
Я повторяю ее имя – Джейн, Джейн, Джейн.
Я задаюсь вопросом, что было бы, если бы я остался
и боролся.
Говорят, любовь – игра двоих.
Что ж, я все равно никогда ничего не выигрывал.
И потому научился жить с открытой раной,
С зияющей дырой в сердце, которую оставила любовь.
Я тогда был слишком юн и слеп,
Но теперь я знаю правду.
Я знаю, что наша любовь не была напрасной,
Что она тоже ее испытывала и мы встретимся вновь.
В самые темные времена, в беспросветной ночи
Я повторяю ее имя – Джейн, Джейн, Джейн.
И когда я найду ее снова, она станет моей женой.
Пока Калеб пел, эта улица, крыльцо и все люди успели отступить куда-то далеко-далеко, и единственное, что видела Джейн, был он, в одиночестве стоящий под фонарем.
Она сунула руку в сумочку и нащупала серебряный доллар, который Калеб оставил на могиле Мелоди – давным-давно, как теперь ей казалось, и бросила его в открытый чехол от гитары, стоящий у его ног. Калеб заметил, как монетка приземлилась, но несколько секунд смотрел на нее, как будто молился про себя, прежде чем поднять глаза. Потом вскинул голову, и их глаза встретились, и в это мгновение Джейн поняла, что будет любить его до конца своих дней.
* * *
Уже потом, ночью, когда они, обнаженные, лежали в постели, омытые алым светом неоновой вывески бара на другой стороне улицы, Джейн примостила голову на плече Калеба и положила ладонь на его голую грудь, глядя, как она еле заметно вздымается и опускается в такт дыханию.
Никогда еще она не была счастливей.
– Я так торопилась затащить тебя в постель, – произнесла она, – что забыла сказать, что привезла тебе одну вещь.
Калеб провел кончиками пальцев по ее обнаженной спине:
– Правда? И что же ты мне привезла?
Джейн потянулась включить лампу. Потом взяла с пола сумочку и принялась в ней рыться.
– Вот, держи.
Он взял у нее из руки пластиковый прямоугольник и рассмеялся:
– Только не говори, что ты проехала две тысячи миль ради того, чтобы отдать мне мой страховой полис! Я просто не знаю, то ли смеяться, то ли плакать.
– Я пошутила, – улыбнулась Джейн. – На самом деле это не полис. Вот. – Она протянула ему на ладони голубую фетровую коробочку.
Калеб просиял и, взяв коробочку, приподнял голову. Он улыбался от уха до уха:
– Где ты это взяла?
– Миссис Готорн привезла.
Он открыл коробочку и взглянул на кольцо с желтым бриллиантом.
– Имей в виду, – предупредила Джейн, – я рассчитываю, что ты встанешь на одно колено, когда будешь преподносить его мне.
– А, так ты считаешь, что это тебе, да?
Джейн склонилась над ним и легонько коснулась губами его губ, дразня его.
– Я очень на это надеюсь. Только, чтобы внести в этот вопрос полную ясность, должна сразу предупредить тебя: в настоящий момент я бездомная и безработная.
– Ничего страшного, – отозвался он. – У меня тут стабильная работа, которая позволяет оплачивать квартиру. И потом, моему балкону явно не помешало бы озеленение. Может быть, на сей раз я припрягу тебя поработать на меня.
– Гм… – протянула Джейн. – Предложение заманчивое, но только если ты по-прежнему будешь каждое утро готовить нам завтрак.
– А ты та еще щучка, – улыбнулся Калеб.
– Так по рукам или нет? – спросила Джейн.
Она смотрела в его прекрасные глаза, ожидая ответа, и не могла найти ни следа той печали, которая всегда плескалась в их глубине прежде. Теперь они полнились только любовью и счастьем.
– По рукам, – отозвался Калеб.
Он начал подниматься, но Джейн забрала у него коробочку с кольцом и, захлопнув ее, поставила на прикроватную тумбочку. А потом перекатилась и оседлала его грудь.
– Эй, эй! – вскинул он смеющиеся глаза. – Я-то думал, ты хочешь, чтобы я встал перед тобой на одно колено.
– Это может подождать, – заявила она. – А вот это – нет.
Джейн оперлась ладонями о его обнаженную грудь, склонилась к нему, и их губы слились в поцелуе.
«Спленда» – популярная в США марка искусственного подсластителя. – Здесь и далее примеч. перев., кроме особо оговоренных.
