Элла неожиданно получила работу. Ей надо было ехать в Глазго – в октябре начинали репетировать, и до Рождества она не собиралась возвращаться.
– Можно, Джоанна пока останется у тебя? – спросила она мать.
– Да, конечно, – ответила Розмари. Она была рада обществу искренней и улыбчивой молодой женщины.
Бетти нанесла ей визит. Она не стала говорить о Джоанне и ни разу не упомянула имени Бена. Но после двух недель работы Розмари и сама была почти рада, что он не появляется. Она увиделась с Джонатаном и вернулась домой раздраженная, хотя встреча с сыном ее позабавила. Он видел газеты.
– Я говорил с бабушкой, – сообщил он за обедом в ресторане, куда его повела Розмари.
– Она тебе звонила? – в ярости спросила Розмари.
– Это я ей позвонил, – ответил Джонатан. – Я знал, что нигде больше не получу прямого ответа.
Розмари сжала губы.
– Джонатан, я не стану обсуждать с тобой свою личную жизнь и тем более не хочу, чтобы ты обсуждал ее у меня за спиной. Бабушка почти ничего не знает.
– Она рассказала мне, что здесь происходит.
– Она рассказала тебе, что она думает, что здесь происходит. И не говори со мной таким тоном. Ты становишься похож на отца.
– Удивительно, что он тебе не позвонил. Или звонил?
– У него хватило ума этого не делать.
Она заказала еще вина, хотя знала, что потом ей будет плохо. Джонатан прикрыл рукой свой бокал и замотал головой.
– Не могу же я выпить всю бутылку, – огрызнулась она.
– Тогда верни ее обратно, – ответил он в том же тоне.
И Розмари стало смешно: перед ней снова, как в былые времена, сидел десятилетний мальчишка с обиженно выпяченной нижней губой.
– Все пройдет, – улыбнулась Розмари и коснулась пальцем его нижней губы. Он возмущенно отпрянул. Розмари вздохнула. – Ах, Джонатан, извини, что я ставлю тебя в неловкое положение. Как бы там ни было, между мной и этим человеком все кончено. Ты доволен?
– Это не мое дело, – буркнул он.
Она снова засмеялась и потрепала его по голове, от чего он разозлился еще больше.
Он уехал в Бирмингем в таком же раздраженном состоянии, как и она.
Розмари рассказала Элле о встрече.
– Ханжа поганый, – сказала та, достав полупустую бутылку, которую Розмари взяла с собой из ресторана, чем повергла сына почти в состояние шока. Он был счастлив, что наконец может поцеловать ее на прощание и уйти.
– Ты всегда можешь сменить фамилию, – пошутила Розмари напоследок.
Он тяжело вздохнул.
– Ох, мама, иногда мне кажется, что я знаю, откуда это в Элле.
Когда прошло две недели, а от Бена не было никаких известий, Розмари подумала, что надо бы позвонить Бетси, узнать ее адрес и послать туда вещи Бена, которые остались в Уимблдоне. Она постоянно думала о нем, но из-за смерти кота какая-то часть ее существа восставала против него. Она разыгрывала мысленные сцены, готовясь к его следующему вторжению в ее жизнь. Слишком многое оставалось недосказанным. Дома никто не упоминал его имени. И Розмари ждала. В следующий раз она будет во всеоружии. Она не собирается устраивать сцену, просто скажет ему все, что должна была сказать, и попросит уйти. На этот раз навсегда.
Но каждую ночь Розмари прислушивалась, не подъезжает ли к дому его машина, не поворачивается ли ключ во входной двери, и сердце ее колотилось, как и раньше. Но теперь она не плакала. Улыбалась и шутила с друзьями, и только Фрэнсис пристально наблюдала за ней, гадая, долго ли продлится ее напускное спокойствие.
– Я действительно хочу положить этому конец, – объясняла Розмари подруге. – Просто мечтаю, чтобы он появился здесь как-нибудь ночью. Только для того, чтобы я могла отправить его обратно.
Фрэнсис сомневалась в ее твердости, но ничего не возражала. Она говорила:
– Надеюсь, этот ублюдок больше не появится.
Розмари только улыбалась. Она лучше знала Бена.
Однажды она легла спать раньше обычного. Около полуночи раздался телефонный звонок. Розмари так быстро вскочила с постели, что комната поплыла у нее перед глазами. Она сняла трубку, чувствуя, зная, что это Бен, и сразу же ее охватило возбуждение, которое вызвало в ней ненависть к самой себе.
– Да? – проговорила она в трубку.
– Это ты, Розмари? – До нее долетел голос с американским акцентом, и она тут же почувствовала глубокое разочарование.
– Том? – ответила она. – Том Вудз?
– Привет! Я только что сообразил, что уже поздно. Ты спала?
– Нет, я читала, – не задумываясь, солгала она. Теперь ее сердце билось ровно и спокойно.
– Завтра я буду в Лондоне, – продолжал Том. – Ужасно хочется тебя повидать. Это удобно?
Розмари на мгновение заколебалась, потом ответила:
– Да, конечно, это было бы чудесно.
Он явно обрадовался.
– У меня есть для тебя посылка от Марлен. Ты говорила, что в Англии этого не бывает.
– Те самые крекеры? – воскликнула она и засмеялась.
– Правильно. – По голосу Тома было ясно, что он улыбается, и она сразу вспомнила, как с ним легко.
– Буду очень рада тебя увидеть, – сказала она.
– Я тоже. Можно кое-что тебе подарить?
– Ни в коем случае. Спасибо, – твердо проговорила она.
– Встретимся у меня в отеле, хорошо?
– А где ты остановишься?
– В «Савое».
У нее сжалось сердце.
– В баре? – Она надеялась, что голос ее не выдал.
– Розмари, я буду ждать тебя в вестибюле. Ищи человека с пакетом.
Она снова рассмеялась:
– Около восьми?
– Отлично.
– Счастливого пути, Том.
Она не смогла сразу заснуть, включила телевизор, подложила под спину подушки. Подумала о том, что она скажет, если Бен вернется до субботы, и даже представила себе, что он ответит. Фрэнсис будет в восторге. Наконец она стала засыпать, прикидывая, стоит ли купить голубую шелковую блузку, и чувствуя себя немного глупо.
– Дура, – сказала она самой себе и закрыла глаза.
Блузку она купила.
– Роскошный цвет, – заметила Элла.
– Как ваши глаза, – улыбнулась Джоанна.
Они стояли на кухне и пили кофе, а Розмари демонстрировала свое приобретение. Элла, сунув нос в ее сумку, сказала:
– Ты и духи купила. Кто этот тип? Он богатый?
– Возможно. – Розмари начала было аккуратно складывать пустые пакеты, но, подумав, что поступает совсем как ее мать, просто сунула их в кладовку. – Видишь ли, он заказал номер в «Савое». – Потом без перерыва и как можно более небрежным тоном добавила: – Никто не звонил?
– Нет, он не звонил. – Элла скорчила гримасу.
Розмари поднялась к себе в спальню, захватив покупку и стараясь не думать о том, что позади еще один день без Бена. Она справлялась с этим уже две недели и выжила – спала, ела, даже не утешая себя на этот раз сдобными булочками с маслом. Она могла гордиться собой. Правда, иногда просыпалась рано утром от того, что ей чудились его шаги по лестнице, скрип открываемой двери. И тогда она лежала с закрытыми глазами и ждала, что вот-вот ощутит тепло его тела, почувствует, как он кладет ногу поверх ее ног, притягивает ее к себе, целует в голову, жадно ищет губами ее губы. А потом снова засыпала, зажав руку бедрами и все еще ожидая услышать скрип половиц под его ногами.
