В моей голове хаос. Мысли все перепутаны, не понимаю, что хорошо, что плохо… Где эта грань? Больные слезы вырываются из глаз, выжигая на щеках невидимые шрамы. Стена, которую я усердно воздвигала между нами, рухнула, Выпустив мои эмоции на свободу. Конечно, я солгала ему. Если бы он только знал, как мне хотелось забыть о запрете отца, но папа — единственный человек, которому небезразлична моя судьба, и я доверяю ему всем сердцем. И пока я находилась в Италии, мне казалось, что отец был прав, оградив меня от общения с таким проблемным парнем. Только вот натиск обезумевшего блондина сломал к чертям и меня, и все мои планы. Но из-за его властных эгоистичных замашек мои ладони нестерпимо зудели и очень жаль, что я не смогла почесать их об его самодовольную физиономию. Он вновь делал со мной все, что ему хотелось и, невзирая на упорное сопротивление, тело предало меня в самую первую секунду, когда этот дьявол дотронулся до него. Явор словно нажал потайную кнопку и отключил у меня доступ к собственному телу. А больше всего я злилась на то, что он увидел мои девчачьи трусики. Я думала, сгорю со стыда. Дура! И вот надо же мне было их надеть. Однако сейчас тепло, что вызвали его прикосновения, притупляет терзающая боль и чувство вины… Не покидает ощущение, что меня пожирают изнутри, словно высасывают из моей плоти кровь и душу, а потом отдают ее беспощадным демонам.
Под эти раздирающие мысли ночь незаметно накрывает тяжелым покрывалом, и я погружаюсь в сон, утопая в собственных слезах…
На следующее утро. Универ
Утро прошло, как в тумане. Оделась на атомате и пришла в универ. Сижу в приемной. Ожидаю, когда мои документы подготовят к переводу, но внутри саднит от мыслей, что совершаю глобальную ошибку. Стоит, наконец, признаться самой себе, что иду наперекор своим чувствам и что ужасно не хочу этого делать.
— Мисс Висконти, — привлекает мое внимание звонкий женский голос.
— Да?
— Я говорю, что вам нужно поставить две подписи, — кладет передо мной документы. — Вот здесь, — указывает нужные поля и протягивает мне ручку. Я с минуту смотрю на нее и пытаюсь настроить свой встревоженный ум на нужный лад, но ничего не выходит. Внутри меня буквально раздирает.
— Нет, извините, я передумала, — сдержанно произношу, стараясь не обращать внимания на бушующий в душе ураган противоречий.
У женщины округляются глаза, и она медленно поправляет указательным пальцем очки, поднимая их вверх по переносице.
— Я не ослышалась? Ваш отец…
— Мне девятнадцать! И я имею полное право принимать решения самостоятельно. Спасибо и приношу извинения за доставленные неудобства. Я остаюсь учиться в Колумбийском университете. Сообщите об этом моему отцу сами или мне облегчить вам задачу?
Женщина сглатывает.
— Я поговорю с вашим отцом. Надеюсь, он меня не убьет.
— Он у меня душка, — иронично замечаю, растягивая губы в неестественной улыбке.
Не теряя времени даром, хватаю сумку и выбегаю из кабинета, а истерзанную душу трясет, словно в шейкере, получая на выходе коктейль из облегчения и тревоги. Но лучше сделать это сейчас, пока я готова к подвигам. Нужно попытаться все исправить. И даже если это будет ошибкой, я имею на это полное право! С папой решу все позже, не знаю, что скажу, и как он отреагирует, но я должна поступить согласно велению сердца. Набираю номер Явора. От переживаний меня ощутимо подташнивает. Я боюсь, что он не ответит, и в то же время пойму, если не захочет говорить со мной. Пока томные гудки натягивают мои нервы, как струны, я закусываю палец до острой боли.
— Слушаю.
Его ледяной голос одним ударом разбивает былое облегчение вдребезги. Горло сдавливает, будто на меня надели железные оковы. Выдыхаю, пытаясь успокоиться, чтобы голос не сорвался на первой же фразе.
— Ты не хочешь поужинать… со мной? Вечером? — От дикого волнения запинаюсь на каждом слове, а от оглушающей тишины на другом конце трубки зажмуриваю глаза и закусываю щеку изнутри.
— Я не голоден, — обрубает во мне жизненные силы холодная сталь его голоса.
— Ясно, — произношу глухо, — изви…
— Но я приду. — Бесцветная интонация Явора не потеплела, но когда слышу желанное, вновь вспыхнувшее чувство облегчения разрушает давящие оковы на шее, и я шумно вбираю воздух. У меня появился небольшой, но все же шанс.
— В восемь. Я закажу ужин в номер. — Стараюсь не выдать своей радости, но внутри все звенит, подобно переливу весеннего колокольчика. Он молчит, и я добавляю: — До встречи.
Он молча кладет трубку, а в груди все трепещет, словно это мое первое свидание…
Не задерживаясь ни на секунду, бегу в торговый центр. Мелкая дрожь еще проходится по телу, но я порхаю подобно влюбленному мотыльку. Хочу, чтобы мое извинение ему пришлось по вкусу, поэтому захожу в отдел нижнего белья. Глаза разбегаются. Глянцевые фигурные манекены демонстрируют лучшие варианты из различных коллекций. А я ведь даже не знаю, что ему нравится. Кружево? Атлас? Хотя если Явора не оттолкнули мои вчерашние детские трусики с овечками, думаю, ему не важно, что на мне будет надето. Да и не уверена я, что до этого вообще дойдет, слишком сильно задела его. Идиотка! И потянуло же меня ляпнуть ему про отца…
— Мисс, я могу вам чем-нибудь помочь? — отрывает меня от размышлений продавец-консультант.
— Вообще-то можете, — говорю я, а немного помявшись, продолжаю: — Понимаете, я поругалась со своим… парнем. — Руки сами жестикулируют в такт моим словам, но почему-то мне становится легче от этого, а теплая улыбка женщины располагает меня еще больше. — В общем, я хочу сделать ему сюрприз. И хочу, чтобы он понравился парню… Вы понимаете, о чем я?
Консультант слегка ухмыляется.
— Конечно, попробуйте вот это, — предлагает она, буквально через секунду доставая шикарный черный комплект, переплетенный эластичными лентами.
— Очень красивый, — едва слышно шепчу, но, увидев ценник, я немного расстраиваюсь. Часть суммы мне придется взять из отложенных на обратный билет в Италию денег. А может это знак?
— Стрепы, — женщина поддевает пальцами тонкие ленты, — новый тренд эротического белья. А трусики в стиле джоки, точно не оставят равнодушным вашего кавалера.
Она демонстрирует передо мной модель очень откровенного фасона. Спереди это открытый треугольничек с едва заметной веревочкой, усыпанной миниатюрными стразами. А из-за тонких полосок, на которых держатся эти, с позволения сказать, трусики, ягодицы будут полностью обнажены. Определенно, перед тем как я это надену, мне потребуется бокал шампанского, но очень уж хочется удивить Явора.
— Я беру!
Не думала что приобретение подобия нижнего белья, состоящего из одних веревочек, настолько меня воодушевит, но мое женское эго прыгает и топает ножками от счастья. Я очень надеюсь, что ему понравится. Очень.
Под эти мысли я не замечаю, как влетаю в номер. Сделав по-быстрому заказ в лобби-баре, мчусь в душ. И мне предстоит провести там минимум пару часов. Сегодня все должно быть идеально.
***
Перед зеркалом стоит абсолютно незнакомая мне девушка. Черные ленты стрепов вырисовывают геометрические узоры от самой груди и до основания длинной шеи, обвивая ее шелковым ошейником, а часть повязок перетягивает область ребер. Скольжу пальцами вниз, перебирая опоясывающие бедра веревочки, и касаюсь гладкого треугольничка, что открывает вырез на трусиках с тонкой полоской стразов по серединке. На ногах лакированные лодочки на высокой шпильке, которые придают моим движениям легкий шарм, а моя худосочная фигура приобретает загадочную изюминку.
Поправляю струящиеся по плечам игривые локоны и, сняв с крючка черное платье, неспешно надеваю его, а потом застегиваю молнию, проходящую от самих колен до груди. Платье облегает стройное тело, как вторая кожа. Облизываю губы, подкрашивая густые ресницы, и завершаю образ, слегка брызнув на себя любимой свежестью цитрусов.
