Роман – хороший мужик. Но ведь и отец был прав. Моджеевский, при всех своих достоинствах, занимал чужую территорию и не давал ей даже выдохнуть и подумать. Его было слишком много, и среди всего этого она начинала терять себя.
По здравом размышлении все, что он делал, должно бы заставлять ее влюбляться с каждым днем сильнее, а вместо этого тяготило – что он придумает завтра? Ни одно его начинание не закончилось для нее спокойствием, лишь выбивало почву из-под ног и встряхивало ее любимый устоявшийся мирок.
А ведь, если бы любила, это не раздражало бы? Или как?
Иногда она наблюдала за ним исподволь, чтобы он не заметил, и думала о том, какого черта ей надо? Красивый щедрый неглупый мужик, который почему-то без ума от нее. А ей вот, заразе такой, чего-то надо. И Моджеевский этого, кажется, дать не может.
В первый же день по Роминому приезду Женя позвонила по поводу вечеринки Алёне, которая представилась Еленой Ивановной – стало быть, не особенно стремилась подпускать ее к себе «правая рука» будущего мужа.
«Евгения Андреевна, - проговорила она исключительно деловым тоном, - я полагаю, что не стоит менять устоявшиеся традиции и отказываться от услуг агентства. Sun-Event– на рынке услуг действует уже давно, и мы десять лет с ними сотрудничаем. Разумеется, я, как обычно, обратилась туда. Доверим работу профессионалам».
«Свадьбу тоже им доверим?» - на всякий случай уточнила Женя. Правая рука должна же знать, что ее шеф женится, раньше, чем это становится достоянием общественности, правильно? Елена Ивановна не подкачала.
«Если вам понравится, как они справятся с юбилеем, – почему нет? – терпеливо ответила она, ничем не выказав удивления – стало быть, в курсе. – Впрочем, решать, конечно же, вам».
Посчитав свою миссию в организации всех возможных мероприятий выполненной, Женя весьма сердечно распрощалась с Аленой. Возможно, подход и неправильный. Но делать Моджеевскому претенциозную вечеринку ей вовсе не хотелось, а к свадьбе она и правда разберется. Обязательно. Весьма рационально – сначала посмотреть на это замечательное агентство в деле. Правда же?
А вот часы общения с Артом пришлось сократить. Во всяком случае, при Романе торчать по ночам в сети было как-то… совсем нехорошо. Она знала, что на обратном пути из Датского королевства он собирался заехать в Берлин к друзьям, о которых говорил, что они вместе учились. И теперь успевала лишь быстро просматривать его сообщения с фотографиями и геолокациями. Однажды он спросил ее, куда она пропала. Отговорилась завалом на работе, чувствуя странные угрызения совести, будто бы она делает что-то неправильное. Еще через несколько дней Арт будто бы шутя выдал: «Надоел своим бухтением, да?»
А он вовсе не надоел!
Роман воспринял ее идею про свадьбу босиком как шутку.
Арт – бросился разыскивать парки, предполагавшие прогулки без обуви.
Всей разницы.
«Ну и запросы у вас теперь, Евгения Андреевна», - сказала она собственному отражению в зеркале, отправляясь на работу в один из последних летних дней, на удивление нежаркий и дождливый.
Как обычно, отмахалась от шофера, отчего Роман искренно недоумевал из раза в раз, но в такую погоду – особенно. И теперь топала по набережной под зонтом, глядя на море, которое под дождем было меняющимся, непостоянным, шумным, как капризный ребенок, но почему-то ее успокаивало. Будущее рисовалось ей в странном цвете – средним между серым и золотистым. И это сочетание настораживало, хотя она и пыталась не думать.
Она вообще последнее время не думала. Наверное, с тех пор, как ее подхватил тайфун по имени Моджеевский, не дававший передышки и не делавший остановок. А ведь в дождь, говорят, думается особенно хорошо. Тем более, ранним утром, даже несмотря на сновавших вокруг людей, которым любая погода нипочем, и резвых чаек то тут, то там пролетавших мимо и оседавших на песок серебристыми комочками. Почему-то особенно ярко Жене помнилось, как однажды она встретила здесь мужчину, купавшего собаку в море. Не так уж много времени и прошло, а надо же – теперь она собирается стать его женой. В первый раз в жизни стать чей-то женой. И этот мужчина – лучший из всех, что ей встречались. Не только периода Флоренции Эдуардовны, когда Женя немножко сошла с ума, надеясь отыскать человека, которого полюбила бы, но и за все предыдущие годы.
Роман действительно был самый лучший. Таких просто не существует в природе – а вот пожалуйста. Любуйся, Малич.
Женя шагала по влажным плиткам и пыталась попадать подошвами туфель на невысоких каблуках только по светлым. И ни в коем случае не задевать стыков, меж которых скапливалась вода. Она смотрела под ноги. Она почти уже дошла до здания своего университета и нужно было только перейти дорогу, когда вдруг остановилась, не ступив с бордюра на зебру. Совсем недалеко от нее напротив маленькой кофейни, той самой, где она регулярно пила кофе то с Ташей, то без, а однажды даже довелось кофейничать с Юрагой, возле самой витрины стояла примечательная парочка.
«Они открываются только в десять», - разочарованно проговорила женщина.
«А тебе обязательно надо сейчас?» - уточнил мужчина, обеспокоенно взглянув на нее.
«Ну я же не виновата, что мне приспичило!» - вздохнула она, за что получила немедленный поцелуй в висок.
Нет, Женя узнала их не тотчас. На некоторое время зависла, понимая, что они ей знакомы, но вот кто... У него было примечательное лицо, как в старом кино. Выразительное, красивое, будто над ним поработал великий флорентийский скульптор. А она была... яркой. Во всем, начиная с ярко-зеленых кроссовок и заканчивая рыжей шевелюрой, заплетенной в замысловатую косу.
«Интересно, дойдем ли мы до варенья из помидоров к зиме», - хохотнул он, за что получил подзатыльник от нее, а Женя вспомнила и улыбнулась. Влюбленный ассенизатор по кличке Жерар Филип и его замечательная подружка.
«Я всего лишь хочу кофе!» - заявила Алла.
«Без десяти девять утра, во время дождя и именно здесь», - ответил Александр.
«Просто здесь варят лучший», - подумалось Жене, и она отвернулась. Нужно было перейти дорогу и подняться по ступенькам в корпус, пока ее не заметили. А потом вдруг быстро глянула на парочку, ни с того, ни с сего выпалила:
- У нас буфет при университете уже работает, там, как ни странно, тоже вполне прилично, - и рванула к себе, чувствуя одновременно и растерянность, и удивление от собственных поступков и мыслей.
Любовь – выдумки, говорите? Да вот же она. Как ее можно не замечать.
В своем спутанном настроении Женя метнулась к лестнице, не желая толпиться в лифте с такими же промокшими, как и сама, коллегами. Легко переступая со ступеньки на ступеньку, она отряхивала зонт, подол платья и кончики волос, которых тоже коснулся дождь не без помощи юркого ветра, задувавшего капли даже под раскрытый купол.
- Привет, - бросила она Таше с порога и шустро протопала к своему столу, безрадостно предвкушая утренний блок новостей от Шань.
Но та лишь с любопытством и некоторым удивлением поглядывала на нее и делиться, кажется, не собиралась. А значит, ей самой нужна информация. Поскольку, обладая на удивление глянцево-гладким умом, Таша не умела долго держать в себе, то вопрос последовал незамедлительно:
- Вот скажи мне, пожалуйста, сколько ты еще будешь конспирацию поддерживать? – поинтересовалась она. – Все всё знают, а ты на работу мокрая прешься зачем-то!
- Это ты сейчас о чем? – уточнила Женя.
- Это я сейчас о том, что из дома олигарха и самого влиятельного мужика в городе ты пешком под дождем к девяти утра топаешь в нашу дебильную бухгалтерию! Между прочим, могла бы вообще не работать. Или там... машину себе у него выпросить. Или хотя бы шофера, чтоб возил.
Вскинув брови, Евгения Андреевна выслушала Ташину тираду и поинтересовалась:
- Что еще, по-твоему, я могла?
- Честно?
- Валяй!
- Вот если б ты... того... еще одного наследника ему подсунула – тебе бы вообще не пришлось думать о работе до конца своих дней!
