вывести тачку за территорию дома, набираю Таю. По салону один за другим разносятся длинные гудки.
Светлячок трубку не берёт.
Матерюсь. Набираю снова. Получаю тот же результат.
Порываюсь выяснить у своих людей её местонахождение, но вовремя вспоминаю, что вчера велел всё наблюдение снять.
Без особой надежды звоню в офис – Таи там нет. Заезжаю домой к её родителям. Любовь Семёновна любезно сообщает мне, что её дочь ночевала дома, но утром уехала на работу. Благодарю женщину, возвращаюсь в машину. Снова звоню в офис. Выясняется, что Тая утром действительно туда приезжала. Но почти сразу ни с того ни с сего уехала.
Да блять.
Бью кулаком об руль.
Где она, чёрт возьми?
Лёгкие горят от жгучей потребности как можно скорее увидеть, прояснить всё и задушить в объятиях. Съесть сладкие губы. Закрыться дома вдвоём, утащить её в спальню, отключить телефон и не выходить сутки.
Снова набираю Таин номер. На этот раз мне наконец везёт – малышка отвечает на звонок. От звука её голоса на том конце провода плавлюсь. Хочется телепортироваться любым способом туда, где она сейчас, сгрести в охапку и больше не отпускать.
– Где ты? – хрипло произношу я, сжимая руль и готовясь сорваться в любом направлении, как только она назовёт адрес.
– Гуляю.
– Где именно гуляешь?
– По городу.
– Где именно по городу?
– По улицам.
– Тая, не беси меня…
Из трубки слышится тяжкий вздох.
– Костя… Пожалуйста, услышь меня. То, что я сказала тебе вчера про измену – это неправда. Не знаю, что на меня нашло, зачем я ляпнула это. Я даже не видела вчера Илью Сергеевича. Между нами ничего не было и быть не могло. Он даже не нравится мне, как мужчина.
– Я знаю, Тая. Успокойся. Просто скажи, где ты. Я приеду, и мы поговорим.
– Я не знаю, где я. Где-то. На какой-то улице, возле какого-то сквера.
Терпеливо выдыхаю через нос.
– У тебя геолокация на телефоне работает?
– Да. Вроде.
– Приложение какое-нибудь с картами есть? Да хоть такси?
– Есть. Сейчас посмотрю местоположение и скину тебе.
– Договорились. Жду.
Сбрасываю звонок, терпеливо нервничаю, уткнувшись подбородком в ребро телефона. Спустя пару минут, наконец, приходит сообщение с адресом. Мчу туда как угорелый.
Паркуюсь у нужного сквера, выхожу из машины, звоню Тае.
– Я приехал. Ты где?
– Я здесь. Прямо перед тобой.
Поднимаю взгляд и вижу её. Идёт мне навстречу в легком голубом платьице до колена и распахнутой вязаной кофточке. Светлые волосы треплет ветер, они то и дело разлетаются вокруг головы светлячка пушистым облаком. Мой прекрасный ангел. Только лицо печальное, немного припухшее, заплаканное. Хочется обнять его ладонями и покрыть поцелуями каждый сантиметр. Только чтобы улыбнулась моя девочка и перестала грустить.
Иду навстречу, крепко обнимаю, чувствуя, как от ощущения её хрупкого тела в моих руках, в груди всё вибрирует и горит. Зарываюсь носом в волосы, жадно вдыхаю любимый запах, не могу надышаться им. Моя девочка. Глупышка. Разве можно так шутить? Я чуть не сдох вчера, ты меня чуть не убила.
Малышка беспомощно прижимается ко мне, обвивает своими тонкими ручками и начинает плакать. Глажу её по голове, успокаиваю, целую в макушку.
– Ну всё, всё. Я не злюсь, я знаю, что произошло. Ника рассказала мне.
Тая отстраняется и вскидывает на меня свои прекрасные покрасневшие глаза.
– Она сказала, что ты страшный человек и что нельзя идти тебе наперекор, – удручённо произносит малышка.
– И ты решила проверить? Таким образом?
– Да. А что ещё мне оставалось делать?
– Сказать мне правду. Всегда говори мне правду. Всё как есть. Если у тебя возникают вопросы, задавай прямо. Слышишь? Никаких больше проверок и никакой лжи. И всё у нас будет хорошо.
Хочу снова обнять её, но Тая не позволяет. Выставляет вперед ладонь, отступая на шаг назад.
– Есть один вопрос. Очень важный.
Подавив порыв шагнуть за ней и заключить в объятия силой, заставляю себя кивнуть.
– Задавай.
– Я уже спрашивала тебя об этом, но хочу спросить ещё раз. Только пожалуйста, ответь честно. Поклянись, что ответишь честно.
– Клянусь, – не раздумывая, говорю я.
– Ты имеешь отношение к моему увольнению из паба? – спрашивает она.
И смотрит так пронзительно. Будто уже знает ответ.
Блять. Ну это-то сейчас к чему?!
Понимаю, что второй раз обманывать Таю – не лучшая идея. Тем более, сразу после того, как сам просил о честности.
– Тая… Ты очень понравилась мне. Я не знал, как по-другому сблизиться с тобой… Ты даже по телефону со мной разговаривать боялась.
Всё же шагаю к ней, норовя взять за руку, но Тая отшатывается и резко отдёргивает ладонь.
– Не трогай меня!
Её глаза снова наполняются слезами.
Мне кажется, у меня сердце сейчас выскочит из груди.
Да, это конкретный косяк, Костян. Ей сейчас, наверное, пиздец как неприятно.
Как она вообще узнала об этом, блять?
– Господи… – всхлипывает малышка, зажимая ладонью рот.
Плачет. Снова плачет. Хрупкие плечи мелко подрагивают.
Мне хочется обнять её, прижать к себе изо всех сил, зацеловать, заласкать. Но не подпустит ведь. Не позволит.
– Как я могу доверять тебе после этого? – жалобно спрашивает она у меня сквозь слёзы. – А если бы я не позвонила тебе тогда? Если бы я… пошла и в реку прыгнула?
– Из-за какой-то работы официанткой? – морщусь я.
Её заплаканные глаза возмущенно распахиваются.
– А ты знаешь, что для меня значила эта работа?! Как мне там было хорошо?! Я не просила тебя мне помогать, не просила лезть в мою жизнь! Я не хотела встречаться с тобой, влюбляться в тебя, мне не нужно было это всё, а ты меня практически заставил, принудил!
Мои зубы непроизвольно сжимаются. Тая снова, кажется, не в себе. Что попало несёт. Беру её за локоть, аккуратно, но крепко, и тяну в сторону машины.
– Так, всё. Успокойся. Поехали домой.
– Нет, отпусти!
Она вырывается, на нас начинают оборачиваться прохожие. Скручиваю её по рукам так, чтобы не могла пошевелиться, и прижимаю к себе.
– Ус-по-кой-ся, – цежу я по слогам ей в макушку.
Терпеливо жду, пока Тая затихнет, перестанет вырываться. И когда, наконец, это происходит, продолжаю, понизив голос:
– Я был неправ. Прости.
Проблема в том, что я произношу это неискренне, потому что совсем не раскаиваюсь. И Тая, наверное, это чувствует.
– Я такой, понимаешь. С детства привык стены лбом прошибать. Вижу цель, не вижу препятствий. Не умею я по-другому, не знаю, как. Прими меня таким, какой есть.
– Я не могу так, понимаешь? – судорожно всхлипывает она. – Когда всё решают за меня, за моей спиной, когда за
