Подаюсь навстречу, обнимая за шею. Поглаживаю чуть отросшие волоски на затылке, царапаю кожу, получая в ответ сдавленное рычание. Демид сжимает меня крепче в своих руках, бережно касается живота.
– Ты колючий, – трусь о щеку. – И заросший.
– Мешает?
– Нет, но раньше ты себя так не запускал, Юсупов. Что скажут твои бизнес-партнеры, что ты теперь парень из джунглей?
– Плевать. У меня другое в расписании.
Знаю. Найти время на парикмахера, когда живешь на два города: сложно. Демид ждет моего решения, а я уже приняла. Просто не могу признаться в этом.
Сейчас хорошо.
Страшно, что будет плохо.
– Мне даже нравится, – провожу по его щетине. – Непривычно. И я злюсь на тебя.
– За что сейчас? – Демид щурится, пытаясь угадать настроение.
– Не знаю. Просто. Потому что ты сейчас такой милый, а был гадом, Демид. И до этого тоже милым был. Не могу определиться что я к тебе чувствую.
– А что ты чувствуешь?
– Что я голодная.
Мужчина смеётся, но смотрит серьезно. Дает мне возможность сбежать от важного разговора. Чувствует, когда мне нужно сбежать и спрятаться.
Оберегает, но при этом не носится, как с хрустальной вазой.
Больше нет.
И меня это удивительно устраивает.
– Накормлю, – обещает, поднимаясь. – После того как закончу с работой. Пять минут, – сокращает срок, отвечает на звонок телефона. – Юсупов слушает. Что?
Я подбираюсь. Легкое настроение улетучивается, я чувствую, как воздух трещит от надвигающейся бури. Спина Демида напрягается, мышцы вырисовываются под тканью рубашки.
Он отвечает быстро и кратко, с каждым словом его голос садится. Руки покрываются гусиной кожей – настолько голос мужчины убитый, глухой.
– Демид, – зову несмело, когда тот швыряет мобильник на стол. – Ты в порядке?
– Да. Просто отец, как всегда, разрушил мои планы.
– Он вышел? Его отпустили?!
– Нет. Он сегодня умер.
Следующие дни превращаются в одну смазанную картинку. Демид занят похоронами, решает всё через юристов, чтобы уладить дела. Мужчина не признается, но я вижу, насколько ему сложно.
Одно дело ненавидеть кого-то, а другое – потерять.
Я должна желать смерти Аслану за всё, что тот сделал. Как он бросил меня в реку, я ведь могла потерять ребенка! Но… Нет. Смерти я ему не желала. И попади он на мой операционный стол – я бы боролась за его жизнь.
Но никакой операции не было, даже реанимации.
Когда врач осматривал Аслана – он уже был мертв.
– Я тоже пойду, – заявила, когда Юсупов планировал похорон.
– Не стоит, Лиз, – Демид покачал головой, с беспокойством посматривал на меня. – Лучше подожди меня дома.
– Все ещё не вписываюсь в ваш семейный клан?
– Ты ведь знаешь, что мне всегда было плевать на их мнение. Но у тебя и так сложная беременность, малыш. Давай не будем напрягаться?
– Мы ведь решили, что я сама принимаю решения? Я хочу там быть, рядом с тобой.
– Хорошо. Прости. Моя первоочередная задача – защищать тебя. Не всегда так просто отключить этот рефлекс.
– Но можно я сама решу, когда меня нужно защищать?
Вместо ответа – Демид обнимает меня. Прижимает к себе, горячие губы вызывают покалывание под кожей. Соглашается, хотя я знаю, что для него это сложно.
На похороны мы идем вместе.
На нас косятся, недовольно поглядывают. Шепот за спиной не прекращается, хотя основное внимание должно достаться Аслану и его вдове.
Демид порывается заткнуть всех, но я останавливаю. Сжимаю его ладонь, переплетая наши пальцы. Прислоняюсь щекой к плечу, нахожу в мужчине опору. Плевать.
На всех.
Я чувствую, как бьется сердце мужчины, как он успокаивающе гладит меня по спине. И ничего больше не имеет значения.
На кладбище душно, разгоряченный воздух плывёт. Но сегодня организм словно чувствует меня, не подводит ни головокружением, ни тошнотой. Позволяет быть рядом с Демидом всё время.
Я знаю, что ему не нужны мои утешения. Он взрослый мужчина, который ненавидел собственного отца. Но я всё равно хочу быть рядом. Показать, что Демид не один.
Всё это – было не зря.
Я не собираюсь прощаться, уж точно не с Юсуповым-старшим.
Но мысленно посылаю сигнал.
«Вы хотели для него другую судьбу. Катитесь в ад, Аслан Мамедович. Вы проиграли, а Демид всё равно будет счастливым. Уж я это проконтролирую».
– Демид, я хочу с тобой поговорить, – моя бывшая свекровь останавливается рядом, показательно не смотрит на меня. – Наедине.
– Ты можешь говорить всё здесь, мам.
– Это семейный вопрос. Посторонним не стоит слушать.
– Лиза моя жена. Я уже говорил тебе, что она – часть семьи.
– Бывшая.
– Если тебя это не устраивает…
– Демид, – обрываю его, крепче сжимая ладонь мужчины. – Иди, поговори с ней. Она потеряла мужа, не думаю, что она готова лишиться и сына. Я подожду здесь.
Вымучено улыбаюсь, оставляя их вдвоем. Я усаживаюсь на лавочку возле выхода, терпеливо жду. За эти дни Демид не раз ездил к матери, поддерживал её. Но, очевидно, разговоры не до конца помогли.
Все именно так, как Юсупов предупреждал. Здесь меня не принимают. И никогда не примут. Неприятно, но больше не ранит. Потому что я замечаю главное, понимаю то, что раньше не знала.
Демид выбирает меня, раз за разом. Идет против всех устоев семьи, которые вкладывали в его голову на протяжении нескольких десятилетий. То, как поступает мужчина – действительно предательство.
И он идет на это ради меня.
Лучшее доказательство того, насколько у него серьезные намерения.
Возле одной из машин я замечаю Марису. Она явно колеблется, хочет подойти. Отворачиваюсь, давая понять, что не нужно мне её оправданий. Но девушка не понимает посыл.
– Привет, – нерешительно замирает рядом. – Лиз, я хотела поговорить… Мне правда жаль, что так получилось. Если бы я…
– Мне не интересно, – произношу спокойно, встречаюсь взглядами. Эту связь отрезать получается легко, без сожалений. – Правда. Хочешь прощения? Ладно. Прощаю, отпускаю тебе грехи. Можешь жить дальше и не переживать. Я просто не хочу с тобой больше общаться. Неужели это настолько сложно понять?
– Но Демида ты приняла обратно!
– Он мой муж, – пальцами поглаживаю место, где когда-то было кольцо. – Его мотивы я могу понять, Марис. Твои – никогда.
– Я хотела тебе всё рассказать! У меня не было выхода, но если бы я могла…
– Но ты не рассказала. У Демида была причина сделать мне больно. У тебя какая? Выйти замуж за моего мужа?
– Ты не жила в моей семье, тебе не понять. Для меня это был единственный выход. Но я никогда не хотела потерять нашу дружбу.
– Хочешь совет? Последний, дружеский. Воспользуйся шансом и уезжай. Или не жалуйся, что у тебя сложная семья.
Я поднимаюсь на ноги, Демид как раз заканчивает говорить с матерью. Мариса что-то ещё пытается донести, но я уже не слушаю.
Может, действительно она была в отчаянии. Может, тайком была влюблена в моего мужа. Но сейчас мне откровенно плевать. У Марисы есть шанс что-то исправить. А как она поступит – уже её проблемы.
Юсупов выделил ей неплохую сумму, помог организовать обучение заграницей. Если девушка действительно хочет начать жизнь заново, то воспользуется этим шансом.
У меня на счету сумма тоже увеличивается постоянно. Словно Демид пытается увеличить цифру до таких масштабов, чтобы я больше никогда не сомневалась в своих возможностях, не переживала о деньгах до конца жизни.
– Всё в порядке? – спрашивает, обнимая меня. – Мариса сказала что-то лишнее? Ты выглядишь расстроеной.
– Нет. Просто поговорили. Поехали? Или ты решил заехать на поминки.
– Домой.
Домой – не совсем точно. Просто Демид обосновался в квартире, которую сам когда-то мне и нашел. Нашу старую он продал, выбрал новую. Мы не обсуждаем лишнее, не строим далекоидущие планы.
Просто я знаю, что в новом доме уже готова детская. И там огромные книжные полки в гостиной, куда идеально поместятся мои справочники по медицине. А ещё эта новая квартира – буквально через дорогу от моей больницы.
