Но…
Никаких планов, конечно.
– Это не справедливо, – Демид распускает галстук, бросает его на стол. – Отец слишком легко отделался. Он должен был расплатиться за всё, а не умереть от сердечного приступа. Ублюдок.
– Прекрати, – прошу, обхватывая любимое лицо ладошками. – Ты ведь знаешь, что ты не обязан ненавидеть его? Ты можешь злиться, но и скорбеть из-за утраты. Он был твоим отцом.
– Он был ужасным человеком, – Демид тянет меня ближе, усаживает на свои колени. – Он угрожал тебе, Лиз. Черт, он мог убить тебя!
– Я знаю. Знаю! Но не хочу, чтобы мой… Чтобы ты жил этой ненавистью дальше. Всё позади, – перебираю его волосы, целую в уголок губ. Тяну чужую ладонь к животу. – Чувствуешь? Наш малыш согласен со мной.
– Я тоже не рискую с тобой спорить.
Я чувствую, как мужчина медленно расслабляется. Выдыхает, отпускает весь этот ужас. Юсупов не показывал, но я знала, что он постоянно переживал. Подстраховывался, чтобы больше никто мне не навредил.
Сейчас последняя угроза исчезает.
– Я хочу спать, – произношу вечность спустя. – Ты… Останешься или поедешь к себе?
– Останусь, естественно. Хотя все ещё не могу поверить, что ты смогла простить меня.
– Я не простила. Но пока ты покупаешь мне ягодные букеты – я готова тебя терпеть.
Демид улыбается, знает, что я имею в виду совсем другое.
Я знаю, что он знает.
Но оба молчим.
И в этой тишине намного больше правды, чем мы могли бы сказать.
Бывает так, что болезнь сильнее любых лекарств. Не убить антибиотиками, не вырезать под анестезией. Она только разрастается, крепнет. Живет.
Вот и наша любовь оказалась слишком живучей.
Ничего не смогло её убить.
И с этой ситуацией мы тоже справимся.
Вместе.
Эпилог. Демид
– Я тебя ненавижу, Юсупов, – Лиза рычит, жмурится. – Боже, как я тебя ненавижу. Дурой была, когда с тобой связалась. Нужно было тебя сразу послать. А ты… Ненавижу. Ты во всём виноват!
– Уверен, если мы поговорим, то ты изменишь своё мнение.
– Не говори со мной таким голосом! Единственное, почему ты ещё жив – ты за рулем. Остановишься и…
– С твердостью хирурга убьешь меня, знаю. Только не забывай дышать.
Лиза делает глубокий вдох, стонет от боли, схватившись за живот. Если бы я только мог забрать её боль… Невыносимо смотреть на то, как моя девочка страдает.
– Ай-ай-ай.
Кусает губы, ногтями оставляет глубокие царапины на моей ладони. Вместе с девушкой чувствую, когда схватки заканчиваются. Выдыхает, перестает пытаться сломать мне пальцы.
– Я не ненавижу, – шепчет обессиленно. – Я зря это сказала.
– В прошлый раз ты предлагала мне сброситься с крыши. Небольшие проклятия я могу пережить.
– Боже, я надеюсь, что это скоро закончится. Мне очень срочно нужен мой рациональный мозг. Никаких больше детей.
– Как скажешь, любимая.
– Нет, твой снисходительный тон все ещё бесит.
Откровенно смеюсь, заставляя Лизу хмуриться ещё сильнее. Есть что-то донельзя очаровательное в том, как она себя ведёт. За секунду превращается из уверенной девушки в капризного подростка.
За эти месяцы я научился ловить ритм. Вместе с Лизой гнать по её гормональным горкам. Каждый раз выхватываю, не угадав с интонацией или подарком.
Но всё равно стараюсь.
Не думал, что в тридцать четыре буду подбирать слова как школьник. Но подбираю. Не хочу больше обижать Лизу, никогда. Я достаточно ошибок совершил, теперь время их исправлять.
Усилием воли торможу на светофоре, когда загорается красный. Рвет желанием скорее оказаться в больнице, встряхнув всех врачей, чтобы внимательно следили за Лизой.
Вместо этого, пользуясь паузой, набираю своего секретаря. Отдаю распоряжения отменить все встречи на ближайшие дни. Мне будет не до того.
Отпуск был запланирован на следующую неделю, но малыш решил нарушить все планы. Вместо приятного совместного утра – у Лизы начались схватки, которые заставили нас паниковать.
Меня, черт возьми.
Потому что девушка сохраняла ледяное спокойствие. Спокойно пила свой цикорий, пока я носился, собирая вещи в больницу. Вела себя так, словно ничего не происходит. Только во время самих схваток угрожала прикончить меня за то, что сделал её беременной.
И звучала слишком убедительной.
– Нет, – Лиза останавливает меня, когда я собираюсь выскочить из машины. – Погоди. Интервал десять минут. Сейчас снова начнется. Я не собираюсь проклинать тебя на глазах у всех. Они считают меня милой.
– Ты и есть милая, Лиз.
– Молчи, Юсупов. Ради Бога молчи, потому что твой голос раздражает. И… Ах! И делает больнее. Ты смеешься надо мной?
Поджимаю губы, качая головой. Смех прорывается наружу после того, как Лизу отпускает. Девушка хихикает себе под нос, сдувает с лица упавшие пряди. Взглядом извиняется.
Пытаюсь усадить Лизу на диван, но она отказывается. Сама направляется к администратору, спокойно объясняет всё. На лице широкая улыбка, ни одного намека, что наш ребенок просится наружу.
Меня бы хватило на одну фразу.
«Юсупова, рожает, побыстрее всё делайте».
Никакой лишней любезности, одни приказы. Скорее всего, медсестры меня бы возненавидели, но плевать. А вот Лиза легко со всем справляется.
Видимо, вся её темная сторона предназначена только мне.
Но я не против.
Нас проводят в частную палату, изредка заглядывают врачи. Моё «побыстрее» совершенно не работает, потому что малыш успокоился и не спешит. Изводит ожиданием.
– Ты можешь ехать, – Лиза устраивается на подушках. – Это надолго, ещё несколько часов точно. Необязательно ждать со мной.
– И кого ты будешь ненавидеть? – усаживаюсь на край кровати, забрасываю ноги девушки на свои колени. Мягко массирую, вызывая улыбку. – Не прогонишь больше. У тебя был шанс, ты его упустила.
– Как глупо с моей стороны. Ой, а ты позвонил Але? Я обещала, что мы встретимся, но…
– Позвоню. И остальным сообщу. У тебя здесь целый поток посетителей планируется, когда Костенко узнает. Будет битва замглавов.
– А я говорила, что нужно в моей больнице рожать.
Киваю. Умалчиваю то, что роддом Лиза выбирала сама. Скрупулёзно, советуясь со знакомыми врачами, составляла личный рейтинг больниц. И свою тоже отклонила, потому что детское отделение там не из лучших.
Мне пришлось ломать себя, чтобы не вмешиваться излишне. Хотелось проверить, решить и просто отправить Лизу в лучшее место. Но я обещал сдерживаться и не лезть.
Сцепив зубы, ждал, пока девушка примет решение. Только после этого сам принялся проверять больницы, врачей, рейтинг. С сомнением отнесся к выбору, но спорить не стал.
Получив в награду радостные улыбки и взгляды, полные благодарности.
– Откроешь окно? – просит, а сама поднимается. Упирается ладошками в матрас, выгибается. – Душно. И можешь ехать, Юсупов. Я не обижусь, правда. Незачем тут так долго сидеть.
– Выгоняешь? – надавливаю на поясницу, зная, как облегчить её боль. Девушка довольно стонет. – Максимум в коридор выйду, если действительно мешаю. Но рождение нашей малышки я не пропущу.
– Или малыша.
– Или его.
Лиза шутила, что ребенок выделывается потому, что меня рядом не было на УЗИ. С мужской солидарностью не хочет без отца показываться. Но мой визит тоже не помог.
Не знаю, намекал ли на что-то малыш или нет, но передом к нам не повернулся. Поэтому пол ребенка для нас всё ещё сюрприз.
Лиза, не ограничивая себя в деньгах, скупала всю детскую одежду, которую только видела. Детская теперь полностью завалена сине-розовыми вещичками.
– Нет! – девушка хватает меня за руку, царапая запястье. – Не уходи, я поторопилась. Останься со мной.
– Тише. Я только открою окно, договорились?
– Да. Конечно. Я просто… Не хочу быть одна.
– Ты и не будешь, – целую в разгоряченный лоб. – Я останусь с тобой до конца. Вместе, да?
– Вместе.
Уверенности Лизы хватает на полчаса, а после она принимается вгонять меня за дверь. Громко, нагло и без шанса остаться. Но при этом сжимает мою ладонь, не отпуская.
