на тормоз, останавливаясь в двух шагах от клумбы Бели.
— Все прошло хорошо, не так ли?
В уголках глаз Драго появляются морщинки, когда он наблюдает за мной. Его губы плотно сжаты, как будто он едва сдерживает приступ смеха.
— Да, все было хорошо, детка. Переключись на заднюю передачу и проедь немного назад. — Он кладет свою руку поверх моей на рычаг переключения передач и включает передачу, затем перемещает свою ладонь на мою ногу. — Слегка нажми на газ.
— Хорошо. — Я доезжаю до места старта, но, как бы нарочно, останавливаюсь позже, чем следовало бы. Задняя часть машины оказывается в кустах можжевельника.
Драго вздрагивает.
— Вот и хорошо. — Он тихо бормочет по-сербски: — Keva ce glavu da mi otkine.
— Зачем Кеве отрывать тебе голову?
— Машина ее.
— Почему мы используем машину Кевы?
— Все остальные машины с механической коробкой передач. Автоматическая гораздо проще для новичков, — говорит он серьезным тоном. — Давай попробуем еще раз, но на этот раз медленно.
— Насколько медленно?
Он берет меня за подбородок пальцами и касается моих губ своими.
— Достаточно медленно, чтобы мы никого не убили.
— Окей. — Я улыбаюсь и нажимаю на педаль газа совсем чуть-чуть.
Машина движется вперед со скоростью улитки, и Драго одобрительно кивает.
— Хорошо. Теперь чуть быстрее и попробуй развернуться в конце подъездной дорожки.
Мы движемся со скоростью не более десяти миль в час, а он держит левую руку на руле, осматривая подъездную дорожку, словно ожидая, что я в любой момент сверну в сторону и врежусь в живую изгородь из вечнозеленых деревьев. Мне очень трудно сохранять самообладание, видя, как он так сосредоточен на задаче.
— Все в порядке, Драго. — Я улыбаюсь и скольжу рукой по его руке на руле. — Можешь отпустить. Я умею вести машину.
— Конечно, умеешь. — Он кивает в сторону лобового стекла. — Смотри на дорогу.
Вздохнув, я нажимаю на газ.
— Сиенна. Сбавь скорость, детка.
Следующие пятьдесят ярдов я еду с умеренной скоростью, затем дважды объезжаю ландшафтный островок на подъездной дорожке перед домом и аккуратно паркую машину возле гаража.
— Ну как? — Я ухмыляюсь. — Похоже, я быстро учусь.
Драго смотрит на меня сузившимися глазами, затем снова хватает меня за подбородок.
— Кто научил тебя водить машину? Кто-то из моих людей? Я хочу знать имя.
— Мой брат научил меня. Много лет назад. — Я наклоняю голову и покусываю его большой палец. — Тебе нужно было немного расслабиться. Ты слишком много работаешь.
— И это твое представление о расслаблении? — Тон его голоса серьезен, но губы приподнимаются.
Я наклоняюсь вперед и касаюсь его носа своим.
— Тебе было весело. Признай это.
— Мне очень нравятся твои выходки. — Он проводит тыльной стороной ладони по моей щеке. — Но у меня есть идея получше, как нам провести "веселье" и "отдых", Сиенна.
— Оно включает в себя езду со мной?
— Определенно включает. — Он отодвигает свое сиденье назад, затем обхватывает меня за талию, помогая мне перебраться через центральную консоль к нему на колени.
Я тянусь к молнии Драго, когда замечаю, что Филипп подходит к машине сзади.
— Черт. Филипп идет к нам.
— Просто не обращай на него внимания, и он уйдет. — Драго ласкает мое бедро, задирая юбку и покусывая нижнюю губу.
Филипп подходит к пассажирской двери и стучит в окно, затем заглядывает внутрь и мотает головой в сторону.
— Драго? — Я задыхаюсь, когда его рука проскальзывает между моих ног, и его пальцы касаются моей киски поверх мокрых трусиков: — Не думаю, что он собирается уйти.
— Черт возьми, Иисусе, — Драго опускает окно и бросает на Филиппа грозный взгляд. — Чего тебе?
— Ты сказал, чтобы я сообщил тебе, как только узнаю что-нибудь о ситуации в Бостоне, — пробормотал второй помощник командира. — Может, мне стоит зайти попозже? Вы двое кажетесь… занятыми.
Теплый румянец разливается по моим щекам, и я зарываюсь лицом в шею Драго.
— Твои способности обломщика на высоте, — огрызаюсь я. Неужели я не могу уделить двадцать чертовых минут своей жене? — Что случилось в Бостоне?
— Дон Леоне скончался, — говорит Филипп, его взгляд устремлен на крышу автомобиля. Кажется, мы доставляем ему неудобства. Хорошо.
— Он много болел, так что это было ожидаемо. Кто возьмет на себя заботу о Семье? — Я оттягиваю трусики Сиенны в сторону и кончиком пальца поглаживаю ее мокрую киску.
— Нера Леоне.
— Женщина, официально возглавляющая семью Коза Ностра? — Мои брови сходятся вместе. — Это будет впервые.
Теплое дыхание Сиенны овевает мою шею, и она вздрагивает, когда я ввожу в нее палец.
— Ну, это ненадолго, — продолжает Филип. — Один из наших информаторов только что прислал сообщение. Кто-то напал на нее.
Понятно. Готов поспорить, что это кто-то из ее собственной Семьи.
— Каково вознаграждение?
— Два миллиона. И сицилийцы уже взялись за работу.
— Черт. Когда?
— Вчера. — Он переминается с ноги на ногу, а его глаза блуждают куда угодно, кроме салона машины. — Может, сообщить Нере? Чтобы она усилила охрану или еще что-нибудь?
— Сицилийцы работают двадцать четыре часа. Если они взялись за дело вчера, то она уже мертва. — Я просовываю еще один палец в киску жены, наслаждаясь тем, как дрожит ее тело. — И если это все, что ты хотел мне сказать, то тебе лучше убираться, иначе ты тоже будешь мертв.
— Понял. — Филипп поворачивается каблуках и широкими шагами направляется обратно к дому.
Переставив свою руку, я щиплю клитор Сиенны, затем нажимаю на него большим пальцем. Она крепче прижимается ко мне, ее зубы впиваются в кожу на моей шее, когда она кончает мне на руку.
— Это было быстро. — Я зарываюсь носом в ее волосы, чтобы вдохнуть ее аромат, и чуть не задеваю глазом декоративный цветочный гребень, закрепленный на ее макушке. — Может, перестанешь покупать опасные аксессуары для волос?
Сиенна хихикает мне в шею и извивается попкой, насаживаясь на мой ноющий член. Я скольжу ладонями по ее милой попке и хватаю край трусиков, разрывая их.
— Желтые? — спрашиваю я, вытаскивая из-под нее кружевную ткань.
— Да, — отвечает она, возясь с молнией на моих джинсах. — Твой любимый цвет.
Как только мой член освобождается, я хватаю ее за ягодицы и насаживаю на свой пульсирующий член. Сиенна вдыхает и, обхватив мое лицо ладонями, прижимается лбом к моему.
Большинство тихих звуков, которые она издает, теряются для меня, и я ненавижу, когда меня лишают возможности слышать ее стоны и вздохи, когда она скачет на мне верхом. Но я все равно чувствую, как ее дыхание смешивается с моим. Кончики ее пальцев, гладящих мое лицо. Дрожь, проходящую по ее телу. Каждый ее поступок заставляет мою душу светиться.
— Желтый —
