нести ответственность за то, что он сделал с моей сестрой. Даже если бы мы могли каким-то образом доказать, что именно то вещество в конечном итоге привело к смерти Хлои, мы не можем доказать, что именно он подсыпал его в ее напиток.
Но мы можем привлечь его к ответственности за то, что он сделал с Вайолет.
Я беру ее за руку и опускаюсь на колени у кровати. Она озадаченно наклоняет голову.
— Мне так чертовски жаль, Вайолет. Я возлагал всю вину на тебя. Я провел тебя через ад и вернул обратно, чтобы ты заплатила за преступление, которого даже не совершала.
— Я толкнула ее, — шепчет Вайолет хриплым голосом и блестящими глазами.
Я смаргиваю слезы, качая головой.
— Да, и посмотри, сколько других людей толкают своих друзей в бассейны. Они не преступники, и ты тоже. Мы с тобой оба знаем, что Хлоя не умерла бы, если бы Трей не подсыпал ей в напиток.
Она вытирает слезы и шмыгает носом, крепче сжимая мою руку.
— Я знаю, это должно заставить меня чувствовать себя лучше, но это не так.
Я сглатываю, дыхание сбивается.
— Той ночью я наблюдал за тобой и Хлоей из патио. Я видел все это. Я видел, как она упала в воду, но не подбежал, пока не услышал твой крик. Если бы я добрался туда раньше…
— Нет. — Ее голос тверд, непреклонен. — В том, что произошло той ночью, нет твоей вины. Ничего из этого, Уэс.
От ее слов моя нижняя губа начинает дрожать, пока я не прикусываю ее.
— Тогда я хочу, чтобы ты выслушала меня, Вайолет. Я тоже не хочу, чтобы ты еще хоть один день чувствовала себя виноватой. Это была не твоя вина. — Я встаю, когда она закрывает лицо руками и начинает плакать. Я обнимаю ее и притягиваю к себе. — Ничего подобного.
Через несколько дней она может выписаться из больницы, и я забираю ее прямо к себе домой. Единственный раз, когда я покидаю ее, — это встретиться с Дином Форрестером в его кабинете, чтобы рассказать ему обо всем, что произошло. Он уже получил информацию от полиции, но ему нужна моя точка зрения, чтобы он мог принять решение о наказании, которого заслуживают пятеро моих товарищей по команде.
Я показываю на свою шею, прежде чем показать ему фотографию Вайолет, покрытой синяками и избиениями, на больничной койке.
— Какое наказание, по вашему мнению, они заслуживают?
Новость приходит по электронной почте от тренера.
Пятеро наших игроков были временно отстранены от занятий. Всем им предъявлены уголовные обвинения.
Наконец-то хоть какое-то гребаное правосудие.
Через пару недель Вайолет перестала принимать обезболивающие, и ее синяки почти исчезли. Врач сказал, что ей повезло, что у нее только ушибы ребер и нет сотрясения мозга.
Я говорю, Трею повезло, что он остался на ногах. Всем пятерым этим парням чертовски повезло, что они остались живы.
Аниса навещает Вайолет почти ежедневно, принося ей еду и перекусы. Как будто я не знаю, чем накормить свою гребаную девушку.
Я огрызаюсь на нее всякий раз, когда она стучит и будит Вайолет или злоупотребляет ее гостеприимством. Она огрызается в ответ. Я не могу не уважать ее за это, а Вайолет, кажется, находит наши препирательства забавными.
Аниса, возможно, никогда не простит мне то, как я обошелся с Вайолет. Но я рад. Это значит, что у моей девочки есть хороший друг, который присматривает за ней.
Без Хлои ей нужен друг.
Я знаю, что это сделало бы мою сестру счастливой.
После
Вайолет
— Так ты теперь официально встречаешься с Уэсом? — Аниса сидит со мной на диване Уэса, перед нами телевизор с Netflix, а между нами миска с попкорном. Предположительно, он в библиотеке, чтобы устроить нам девичник, но у меня такое чувство, что он ждет прямо за дверью на случай, если мне что-нибудь понадобится.
Рядом с нами возвышается башня из библиотечных книг. Эдит приносит мне стопку каждую неделю, чтобы я была чем-то занята. Уэс сказал мне, что они с Анисой пришли на каток, чтобы отругать его за то, что он разбил мне сердце, и когда я поблагодарила ее за то, что она вразумила его, она сказала мне, что рада накричать на него в любое время.
На моем лице расплывается такая широкая улыбка, что становится больно.
— В больнице он начал называть меня своей девушкой.
Хотя я почувствовала себя его девушкой задолго до этого. Может быть, с того момента, как его взгляд остановился на мне.
Аниса хрустит горстью попкорна.
— Думаю, за последние несколько недель он продемонстрировал свою ценность тем, как хорошо заботился о тебе. Но я скучаю по тому, что мы с тобой живем в общежитии.
Я тоже скучаю по этому. Я уверена, что вернусь в следующем семестре. Уэс беспокоится, что они собираются поселить его с другим соседом по комнате.
— Это Уэс Новак. Я уверена, что, если он скажет администрации, что не хочет иметь соседа по комнате в последнем семестре, они согласятся. Особенно учитывая все, через что вы двое прошли.
Как бы мне ни нравилось жить с Анисой, я надеюсь, что она права. Пребывание здесь, с Уэсом, было раем, даже после выздоровления. В тяжелые дни боли, в кошмарах, из-за которых я с криком просыпаюсь посреди ночи, он всегда рядом, чтобы обнять меня, прижать к себе и напомнить мне, что никто и пальцем меня не тронет, когда он рядом.
— Послушай. — Аниса складывает руки на коленях. — Прости, что я так сильно подталкивала тебя держаться подальше от Уэса. Я думала, что защищаю тебя, но это было не мое решение. Я должна была…
Я поднимаю руку, чтобы остановить ее.
— Если я чему-то и научилась, так это тому, что нет смысла зацикливаться на "что, если". Ты удивительный друг, Аниса. Лучшего и желать нельзя.
Лучшая подруга, которая у меня была со времен Хлои. У меня такое чувство, что, если бы им когда-нибудь представился шанс встретиться, мы трое были бы неразлучны.
Аниса внезапно заключает меня в объятия, чуть не опрокидывая миску с попкорном.
Если я чему-то и научилась за этот семестр, так это тому, что нельзя отменить то, что уже сделано. Тебе просто нужно извлечь из этого урок и с этого момента добиваться большего.
Я всегда буду сожалеть, что столкнула Хлою в тот бассейн. Но я также знаю, что есть шанс, что она прыгнула бы в него сама. Есть хороший шанс,
