за странный ублюдок.
Каждую секунду я ждала, что он начнет гоготать, как Ганс Ланда, и закричит:
― О-о-о, это бинго!
Но когда он наконец замолчал, тишина показалась еще более жуткой.
Я посмотрела на Массимо и прошептала:
― Что нам делать?
― Убираться отсюда, ― прошептал он в ответ.
Он потянулся к столу и взял нож ― тот самый, что был у наемника, которого он убил на катере в Венеции. Это было всего три с половиной недели назад, но казалось, что прошла целая жизнь.
Затем он стал просовывать нож в щели между половицами, пытаясь приподнять их. Окончательно он сдался через 30 минут, когда наконец смог приподнять одну и увидел, что находится под ней.
― Чертов бетонный фундамент, ― пробормотал он. ― Лучше бы я выбрал более дерьмовую хижину.
Я рассмеялась.
Он удивленно посмотрел на меня.
― Что смешного?
― Кто бы мог подумать, что мы будем жалеть, что не остановились в месте похуже? И кто бы мог предположить, что на нас будет охотиться Элмер Фадд?
Массимо нахмурился.
― Элмер Фадд?
― Маленький лысый парень из мультфильма, который охотится на Багза Банни? Будь очень, очень тихим….
Массимо фыркнул от смеха, затем покачал головой.
― Это не смешно.
― …это очень смешно.
Он бросил на меня косой взгляд, очевидно, вспомнив наш разговор трехнедельной давности о моем подбородке.
Однако, к его чести, он не назвал меня Chinderella.
― Что будем делать? ― спросила я.
― Придумаем, как выбраться отсюда.
― Почему мы не можем просто выйти через переднюю дверь? Он ведь сзади, верно?
― Такой умный парень не стал бы оставлять подобное на волю случая. Как он сказал, он знает, что мы либо попытаемся переждать, либо сбежать. ― Массимо остановился и на секунду задумался. ― Но если я отвлеку его…
― Как?
― Я выстрелю в него.
― И как это нам поможет?
― Это отвлечет его, пока ты будешь убегать.
Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что он имеет в виду, и когда до меня дошло, яростно затрясла головой.
― Нет. Я тебя не оставлю.
― Детка…
― НЕТ.
― Лучия… если ты выберешься отсюда, пока я его задержу, ты сможешь добраться до города и позвонить Никколо. Я дам тебе номер. Тогда ты сможешь спрятаться до прихода Ларса, и он сможет спасти меня, когда приедет.
― А что, если Цольнер просто углубится в лес, чтобы ты не смог его подстрелить, и потом начнет преследовать меня?
― Я узнаю, если он это сделает, и тогда я смогу выйти из хижины и последовать за ним. В этот момент у тебя будет уже достаточно большая фора, и это не будет иметь значения. Он не сможет тебя догнать. Я буду висеть у него на хвосте.
― А что, если он лгал, что он единственный? Что, если там есть и другие?
На лице Массимо появилось страдальческое выражение.
― Такая возможность существует… и ты должна быть к этому готова.
― Каким образом?
― Единственное, чего они не хотят, ― это убивать тебя. Это значит, что они не решатся стрелять в тебя… но ты можешь стрелять в них.
При мысли о человеке, которого я убила в сарае, меня затошнило.
Хуже того, я вспомнила о том, в каком состоянии я находилась следующие несколько часов.
― Я не могу… пожалуйста, не проси меня об этом…
― Я бы не стал, если бы это не было абсолютно необходимо.
― Но…
― Ты помнишь, что я говорил тебе о своей работе?
― …что она состоит в том, чтобы обезопасить меня и наших детей.
Он кивнул.
― А ты помнишь, что я сказал о твоей работе?
― …оберегать детей. Но детей нет ― есть только ты и я.
Он улыбнулся, нежно положив руку мне на живот.
― Ты этого не знаешь. Ты уже несколько недель не принимаешь таблетки.
Слезы навернулись мне на глаза.
― Перестань, это нечестно. Ты просто пытаешься манипулировать мной…
― Ты права, пытаюсь. Потому что я готов на все, чтобы ты была в безопасности. Я даже попытаюсь манипулировать тобой, чтобы ты спаслась… и, возможно, спасла нашего будущего ребенка.
Я начала плакать.
― Разве нет другого пути?
― Если ты побежишь, у нас будет шанс. Если нет, он просто сделает то, что сказал, и будет ждать, пока мы не умрем от голода. Если мы сделаем это сейчас, у нас останутся все силы и энергия. Это лучший шанс, который у нас есть ― прямо сейчас.
― Тогда пойдем со мной.
― Кто-то должен отвлечь его, когда ты уйдешь. ― Он улыбнулся. ― Кто знает… может быть, мне повезет, и я пристрелю этого ублюдка.
― Пожалуйста, не заставляй меня делать это, ― взмолилась я.
― Это единственный выход. По крайней мере, это единственный выход, который у нас есть. ― Он нежно поцеловал меня, затем отстранился, чтобы заглянуть мне в глаза. ― Ты сделаешь это?… Ради меня?
Я лежала и смотрела на него, слезы катились по моим щекам… когда я, наконец, кивнула,
― Да.
― Спасибо, ― прошептал он с благодарностью и снова поцеловал меня.
Массимо
Первая часть ― убедить Лучию ― была трудной. Но я справился.
Я искренне верил, что план сработает. Иначе я не смог бы заставить ее согласиться с ним.
Может быть, Никколо мог бы придумать что-нибудь получше. Но его здесь не было, и я сделал все, что мог.
В глубине души я верил, что это наш лучший шанс спасти ее.
А что касается меня?
Мне было наплевать на себя.
Что бы ни потребовалось для ее безопасности, я сделаю это без сомнений.
Убедив Лучию, я приступил ко второй части плана.
Мне нужно было прикрытие ― что-то, что могло бы скрыть мои перемещения от Цольнера, пока я стреляю в него.
Я пробрался в спальню, сдернул с кровати простыни и перебрался в кабинет.
Ряд французских окон выходил на лес. Они начинались примерно в футе над полом и доходили почти до потолка.
Это было одно из тех окон, из которых Цольнер раньше выбил стекло, чтобы привлечь наше внимание.
Теперь настала моя очередь привлечь его внимание.
Я пополз на кухню… поднялся и вытащил ящик со столовыми приборами… и снова пополз к французскому окну.
Я вогнал ножи через простыню в стены,
