Мы приземляемся на крыше больницы. Команда врачей и медсестер выбегает на вертолетную площадку. Меня загружают на другие носилки и заносят внутрь.
Все игнорируют мои уверения в том, что со мной все в порядке, за исключением моих ног, которым, возможно, понадобится пара пластырей и несколько капель перекиси.
Киллиан бежит рядом с моими носилками. Он снял шлем Дарта Вейдера, но остается по-прежнему в полном боевом обмундировании, что пугает всех вокруг. Я смотрю на него снизу вверх под глубоким впечатлением.
И еще без ума от него.
Ворвавшись через вращающиеся двери в операционную, у меня начинают слезится глаза от яркого освещения. Врач выкрикивает инструкции людям в халатах. Они снуют вокруг, включая приборы. Мои носилки паркуют у стены, усеянной медицинскими инструментами.
Киллиан стоит сбоку от дверей в режиме абсолютно крутого парня, скрестив руки на широкой груди и расставив ноги, наблюдая за всем происходящим с невероятной сосредоточенностью.
Его зубы стиснуты. Ноздри раздуваются. Взгляд угрожает убийством любому, кто посмотрит на него вместо того, чтобы сконцентрировать свое внимание на мне.
— Эй, гангстер.
Он поворачивает свои глаза-лазеры на меня.
— Сейчас неподходящее время, чтобы признаться, что я люблю тебя?
Кто-то вонзает иглу мне в руку, но я едва это осознаю.
Киллиан прожигает меня своим взглядом так, как делал каждую нашу встречу.
— Потому что я люблю. То есть и любила, но поняла это совсем недавно.
Медсестры снуют вокруг моих носилок, подключая меня к различным аппаратам и разговаривая друг с другом на «медицинском языке». Я знаю, что так из-за него. Столь пристальное внимание и активность. Я не обычная пациентка.
Я пациентка, которую привез таинственный и могущественный мистер Блэк.
Очевидно, он впечатляет не только меня.
Вообще-то, медсестры кажутся впечатленными, а вот доктор выглядит совершенно испуганным.
— Прости, что не доверяла тебе, — шепчу я. — Ты был прав: я боялась. Но больше не боюсь. И обещаю, что заглажу свою вину перед тобой. Как только все эти люди перестанут тыкать в меня иголками.
Киллиан опускает руки, делает два шага вперед и громко командует:
— Всем выйти.
Его голос прокатывается по комнате, подобно грому. Вся деятельность резко прекращается.
Когда он бросает на доктора угрожающий «не-заставляй-меня-повторять-это-дважды» взгляд, тот взмахивает ладонью в воздухе и быстро говорит:
— Вы слышали? Всем на выход.
Доктор выводит своих сотрудников и позволяет дверям захлопнуться за ними.
Так я и мой супергерой-гангстер остались наедине, уставившись друг на друга через холодную операционную неотложной помощи. Датчик моего сердцебиения пищит как неисправная пожарная сигнализация.
— Я не умираю, — бормочу я. — Только пить хочу. И еще не отказалась бы от бургера. И, может, маленькой порции картошки фри.
Он делает шаг ко мне, его взгляд скользит по моему телу и лицу. Явно изучает на предмет травм.
— Спасибо, что все это устроил, но, если ты не против, лучше я отправлюсь в твою пещеру с летучими мышами и восстановлю силы там.
— Ты ранена. — Его голос низкий, хриплый.
— Ничего такого, что не зажило бы.
— Тебе нужна медицинская помощь.
— Мне нужен ты.
Он делает еще один нерешительный шаг вперед, как будто хочет держаться подальше, но ничего не может с собой поделать. Но судя по его глазам, он ничего так не хочет, как броситься и прижаться своими губами к моим, навалиться на меня сверху и целовать, пока мы не начнем задыхаться. Вот только он думает, что сделает мне больно. Он думает, что я сейчас слишком слаба.
Он не знает, что больно мне лишь от расстояния между нами.
— Я обезвожена и голодна, — сердито шиплю я. — Мои ноги знавали лучшие дни. Но в остальном я в порядке, я в полном сознании, и мне очень, очень нужно, чтобы ты прикоснулся ко мне прямо сейчас, пока я не обезумела. Что может произойти прямо сейчас. Так что поторопись.
Это звучало дерзко. А этот мужчина не может устоять перед моей дерзостью.
Он приближается ко мне несколькими быстрыми, длинными шагами, наклоняется и заключает меня в объятия.
Так крепко прижимает меня к своей груди, что мне трудно дышать.
Я поворачиваюсь лицом к его шее и глубоко вдыхаю его запах.
— Я никогда себе этого не прощу, — резким шепотом произносит Киллиан.
Он имеет в виду похищение. Что был в Праге, когда должен был быть со мной. Или, может быть, что не нашел меня раньше. Или все вышеперечисленное.
— Не говори глупостей, милый. Ты спас мне жизнь. Снова. И вообще, мне показалось, что ты как бы упустил из виду более важное событие, которое произошло с нашей последней встречи.
Он слегка отстраняется и всматривается в мое лицо темными, горящими глазами. Я встречаю его взгляд, чувствуя себя лучше, чем когда-либо за последние годы.
— Ты влюблена в меня.
— Абсолютно.
Он закрывает глаза, делает вдох и облизывает губы. Когда он поднимает веки, в его взгляде столько эмоций, что у меня перехватывает дыхание.
— И ты доверяешь мне?
— Безоговорочно.
— Значит... — Он делает еще один прерывистый вдох. — Ты моя.
Я улыбаюсь.
— Да поможет тебе Господь, но да. Я твоя. Мне все равно, чем ты зарабатываешь на жизнь, какие секреты ты хранишь или тому подобное. То, чего я больше всего боялась всю свою жизнь, наконец произошло, и это было и вполовину не так плохо, как мысль о том, что я никогда больше тебя не увижу. Только о тебе я думала. — Я выдерживаю паузу, улыбаясь ему в лицо. — Жена твоего брата весьма милая.
Киллиан снова прижимает меня к своей груди. Баюкающая мою голову рука дрожит.
Как же мне нравится, что этот большой, мужественный, высокомерный задира, со мной такой нежный.
Затем в мой разум прокрадывается мысль, которая приводит меня в ужас.
— О боже!
— Что? В чем дело? — лихорадочно реагирует Киллиан.
— Труви! С ней все в порядке? Она была со мной в полицейском участке! Похитители забрали ее?..
