шумно всхлипнула:
— Он мне его не дает!
— А я здесь при чем?
— А мне очень надо! У меня это… это… — Надя демонстративно высморкалась в салфетку, пытаясь придумать, как уговорить секретаршу дать его телефон.
— Ну, раз это… — вдруг хихикнула женщина, — тогда ладно. Сегодня он работает до шести. Так что, можете покараулить его у ворот.
— А телефон? — вполне нормальным голосом спросила Надя.
— А я не справочная служба! — отрезала секретарша и положила трубку.
— Стерва! — передернула плечами Надя и почувствовала, как вдоль позвоночника потянуло холодком, а сердце ускорило ритм.
Сидеть дома и по сто раз прокручивать воспоминания и мысли было невыносимо. Следовало сделать хоть что-то, чтобы продвинуться в поисках преступника или ответить на все те вопросы, которые так и маячили перед глазами, словно непрокрашенная седина в шевелюре.
Прежде всего Надя переписала в компьютер номера уголовных дел, которые упомянул ее отец. Вероятно, у него была возможность ознакомиться с ними через знакомых в МВД, но в ежедневнике об этом, естественно, ничего не говорилось. Не то чтобы Надя верила в важность данных записей, но раз уж Залесский разрешил посылать ему все, что покажется ей заслуживающим внимания, так пусть заодно посмотрит и на них. Она отправила записи на принтер, а затем на факс Залесскому.
Взглянув на часы, она собралась и вышла из квартиры.
Ее машина стояла напротив подъезда. Надя оглядела салон, но ни цветов, ни конфет внутри не оказалось. Нет, она не расстроилась и не удивилась, скорее немного разозлилась на себя за то, что вообще подумала об этом. Как бы Надя ни пыталась заставить себя не размышлять о нем в подобном ключе, но образ его нет-нет да заставлял ее делать обратное. Все-таки бетонный король обладал впечатляющей харизмой, а любой женщине приятно внимание подобного мужчины, даже если она любит другого.
— Конечно, любит, — утвердительно прошептала Чарушина и завела мотор.
К заводу она прибыла за полчаса до обозначенного секретарем Тураева времени. Существовала вероятность, что планы Сергея могли измениться благодаря тому же шефу, да и сама служащая офиса из вредности пошла бы на то, чтобы обмануть глупенькую собеседницу, однако Чарушина не теряла надежды. Встав чуть поодаль, она не сводила глаз со входа и внимательно провожала каждого, кто выходил из ворот. Когда она подумала о том, что Сергей мог тоже быть за рулем, ее прошиб пот. Не выдержав, Наденька выскочила из машины и перешла дорогу. С противоположной стороны она оглядела площадку перед административным зданием. Автомобиля Тураева на ней не оказалось, но в ряду напротив входа стояло штук пять разномастных иномарок. Наденька встала поодаль и сделала вид, что разговаривает по телефону, а сама тем временем продолжила слежку.
Сергей вышел через десять минут с еще двумя мужчинами. Они беседовали несколько томительных минут, а затем разошлись по своим машинам. Сергей сел в серый "Форд", и Надя помчалась к своему автомобилю.
Она дождалась, когда "Форд" выедет из ворот и направилась вслед за ним на достаточном расстоянии, чтобы Сергей ничего не заподозрил. Она даже пропустила вперед "Жигули", но после светофора те повернули направо.
Форд двигался строго по правилам, ни разу не превысив скорость. Как бы то ни было, а водителем Сергей был дисциплинированным. В отличие от Нади. У нее просто руки чесались от желания дать по газам.
Наконец "Форд" остановился у старого трехэтажного здания из красного кирпича с забитыми железными листами окнами первого этажа. Наде пришлось проехать чуть вперед, но она могла видеть происходящее в стекло заднего вида. Сергей вышел, потянулся, затем обошел машину и проверил колеса. Он достал с заднего сидения большую черную сумку и огляделся по сторонам. Наденька вжалась в спинку сидения и стала нервно наматывать ремешок сумочки на запястье.
Водитель Тураева взглянул на часы, еще раз посмотрел по сторонам, а затем направился к зданию. Чарушина вылезла из авто и пошла за ним. Выглянув из-за угла здания, она успела заметить спину Сергея. А когда пробралась вдоль стены, то и захлопнувшуюся за ним входную дверь.
Во дворе царили тишина и запустение. Наденька взялась за дверную ручку и дернула ее на себя. Внутри подъезда ее окутал влажноватый, пахнущий ржавчиной воздух. Лестница вела на второй этаж, на первом находилась лишь одна дверь. Шагов Надя не услышала, а значит, водитель Тураева вошел именно в то помещение, которое находилось как раз напротив.
Вытерев вспотевшие ладони об одежду, Наденька заставила себя двигаться дальше. Внутри нее все обмирало, пока она рассматривала выкрашенные зеленой масляной краской стены и составленные в углу какие-то железяки. Присмотревшись, она поняла, что это были старые водопроводные и канализационные трубы. Где-то там, за стеной, раздавались жуткие сдавленные стоны и лязганье. От этих звуков у Чарушиной пересохло в горле и задрожали колени. Невыносимо захотелось обратно на воздух, туда, где были люди и привычная безопасность. Но все же Надя сделала решающий шаг.
Открыв еще одну дверь, она застыла как вкопанная, не веря своим глазам…
— Ой, мамочки… — тоненько пропищала Надя и сглотнула вязкую слюну.
Взгляд ее заметался из стороны в сторону, выхватывая настенные конструкции непонятного назначения, спортивные снаряды, из которых она знала название только беговой дорожки, огромные зеркала, пудовые гири, штанги и свисающие с потолка толстые канаты. Но венцом всего этого, вне всяких сомнений, были мужчины. Открыв рот и затаив дыхание, Наденька рассматривала горы лоснящихся бицепсов, которых, благодаря зеркалам, в зале было в два раза больше, чем на самом деле.
Каждый из этих маскулинных красавцев терзал свое тело с помощью одного из приспособлений, казавшихся Наде орудием пыток. Но, судя по довольным, хоть и искаженным от усердия лицам, подобные мучения им были не в диковинку и принимались с огромным удовольствием.
Чарушина заметила направленный на себя вопрошающий взгляд обритого наголо великана и издала глухое гортанное "а-а-а…" Великан прищурился. В этот момент он был занят тем, что поднимал и опускал штангу, и появление Наденьки несколько нарушило привычный темп его действий.
— Темыч, помоги! — прорычал он второму, который отжимался от пола.
Тот поднялся и помог ему вставить штангу в пазы.
Ноги Чарушиной словно приросли к земле, а сердце заметалось внутри грудной клетки и завизжало от ужаса: "Валим отсюда!"
— Сударыня? Чем могу помочь? — Великан вытер лицо полотенцем, которое в его огромных лапищах выглядело носовым платком.
Подобное приветствие обескуражило ее, но не расслабило. Не отдавая себе отчета, Надя проблеяла:
— Я… Мне бы Сережу…
— Ах, Сережу! — Великан чуть выдвинул челюсть и пару
