— Правда, — отвечала Диана, почему-то вспомнив про Аврама.
— Точно, — подхватила Флер. — А вот Розмари черта с два это поймет. — И вдруг, повинуясь импульсу, она схватила худую, с длинными пальцами руку Дианы и маленькую, с обломанными ногтями лапку Берни и сжала в своих тщательно выхоленных руках. — Сегодня совершенно особенный вечер, мои милые, — еле слышно прошептала она. — Ответственный момент. И потому я хотела бы кое-чем поделиться с вами, моими самыми близкими подругами. — Она многозначительно пожала им пальцы, а взгляд ее затуманился. — Я беременна.
— Неужели? — растерялась Диана.
— Да, неужели! — отвечала Флер. — У врачей теперь куча всяких новых тестов, и они могут установить это уже на десятый день. Я узнала сегодня утром.
— Бесподобно, — пробормотала Берни. — Чудеса экрана. Поздравляю.
— И как теперь чувствует себя Алекс? — На Диану нахлынула зависть пополам с грустью. Сговорились. Алекс и Флер сговорились, и им наплевать на Розмари.
— Ему я пока не сказала, — выдохнула Флер. — По-моему, лучше подождать, пока он вернется с побережья. Но я знаю — он будет счастлив. Очень, очень счастлив.
«Будет ли он так уж счастлив?» Флер терзали сомнения. Ее разум твердил «да», тогда как подсознание говорило иное. Всю ночь она не сомкнула глаз.
Вроде бы очевидно, что сообщение о скором отцовстве должно подтолкнуть его к браку. Флер было известно, с какими трудностями Розмари с Алексом зачали Криса и как они жалели, что у них только один ребенок. А теперь, когда Кристофер удален из его повседневной жизни, Алекс может быть только благодарен за то, что она наградит его второй семьей. Это же прекрасно. Это правильно. Это необходимо.
Хотя весь вечер Флер твердила подругам о своей свадьбе как о деле решенном, это было вовсе не так. Алекс оказался скользким как угорь.
Несмотря на все более громкие требования адвокатов (Розмари настаивала на разводе через месяц, Алекс возражал), несмотря на неуемный энтузиазм в койке (Флер даже стала сомневаться, так ли это хорошо, когда много), несмотря на все эти обнадеживающие признаки, Алекс ускользал у нее из рук, как прежде. Даже покупка пресловутой шубы могла быть воспринята двояко. Как попытка откупиться. Как награда за услуги определенного рода. Хоть она и радовалась его переезду в Нью-Йорк — по сути, все оставалось по-прежнему. Алекс вел себя как хотел, сохраняя полный контроль над ситуацией, а Флер оставалось нервничать и переживать.
Она избрала новую стратегию, соблазняя Алекса прелестными картинами домашнего уюта, милыми видениями покоя и комфорта. Будь у нее возможность — она связала бы его по рукам и ногам, но на деле ей не удавалось даже заманить его на тихий домашний вечерок с ловушкой в виде «домашних-тапочек-и-трубки».
— Я приготовлю обед, — предлагала она, — что-нибудь простое, но вкусное. — Но Алекс только смеялся.
— Малышка, черта с два ты что-нибудь сумеешь приготовить! Лучше одевайся пошикарнее, и пойдем пообедаем у Джамбелли!
Усталая Флер волей-неволей напяливала столь милые его сердцу туфли на трехдюймовых каблуках и проводила весь вечер как дипломат на государственной службе: улыбалась, болтала, смеялась и флиртовала, стараясь не замечать того, что лежало перед ней на столе. Если бы она съедала все, что подавали им этими вечерами в городе, то вскоре расплылась бы до таких размеров, что Алекс на нее и не взглянул бы.
А что до свадьбы, то она казалась даже менее реальной, чем приготовленный дома обед.
— У нас еще будет время об этом поговорить, — отнекивался он всякий раз, — когда разберемся с Розмари. — Еще бы, он так носился со своей новообретенной свободой, что вряд ли расстанется с ней в обозримом будущем.
Тогда как для Флер каждый новый день приносил все большую опасность. И пока Алекс наслаждался барами, дискотеками и высококалорийными кушаньями, предлагаемыми Манхэттеном, она впадала в отчаяние. Еще месяц, и она скорее всего лишится работы, а значит, и статуса деловой леди. Как он станет тогда относиться к Флер? Не покажется ли она ему выжатой тряпкой? Прилипчивой занудой? Может, он уже и сейчас высматривает кого-то посвежее?
Известие о командировке в Калифорнию чуть не убило ее. Уж она-то лучше любого другого знала о возможностях, возникающих в пути, и о том, какими способами бизнесмены снимают стресс в конце трудового дня.
Вчера она позвонила в шесть часов к нему в отель — и не застала на месте. Флер стала звонить через каждый час, а под конец через полчаса, пока он не поднял трубку около полуночи.
— Эй, — не в силах скрыть удивления, воскликнул Алекс, — у вас там не меньше трех часов ночи! Почему ты до сих пор не спишь?
«А ты почему до сих пор не спишь?» — вертелось у Флер на языке, но она промолчала. Ответ известен: обедал с клиентами. А еще ей было известно — по собственному опыту, — что наверняка это будет ложью. Сегодня вечером она решила не звонить ему — ни за что. Боже упаси, если он заподозрит, что Флер его проверяет. Сегодня вечером Берни сравнила ее с Розмари, только этого еще не хватало, Флер не собирается становиться занудной женой. Если ей вообще удастся стать чьей-то женой.
У всех вокруг что-то наклевывается. Берни на днях выйдет замуж за Роджера, Диана воссоединится со своей настоящей любовью. В отличие от несчастной Флер, которая за целый год связи с Алексом ничего не сумела добиться.
Но ребенок! Ах, да — ребенок наверняка приведет Алекса в чувство, и очень даже скоро! Ибо Флер вот-вот исчерпает все свои лимиты — ее время на исходе.
— Время на исходе, Розмари, — напомнила Долли Бэйнтер, — и мне кажется, что ты достаточно долго давала волю характеру.
— Перестань, мама. — Розмари налила им обеим по капельке бурбона на ночь и устроилась перед телевизором посмотреть ночные новости. — Давай переключим каналы.
Нынче вечером она чувствовала себя прекрасно. День прошел на редкость удачно.
Утром она успела купить отличное кресло викторианской эпохи на распродаже в Трамбалле. Одного взгляда было достаточно, чтобы распознать, какая красота кроется под слоем ужасной розовой масляной краски. При более внимательном рассмотрении кресло оказалось еще более ценным. Чего стоили эти строгие изящные линии! А ручная отделка! Мастерская работа, достойная любого музея. Кресло предлагали за сорок долларов.
— Я могу предложить вам тридцать, — заявила Розмари, обмирая от волнения. Она была готова выложить в пять раз большую сумму, а заплатила тридцать два доллара и при этом даже не улыбнулась. Хотя все внутри у нее пело.
Очищенное и обновленное, кресло станет великолепным. Сделанное из выдержанного мореного дуба, оно будет отлично смотреться в рекламе детского питания или на выставке «Дом и сад».
