Улицы поселка опустели, только где-то далеко по-прежнему носился рыкающий мопед и раздавались громкие голоса мальчишек. Качались фонари, леса вдали потемнели, от электрического света слипались глаза.
На следующий день Илья позвонил Симе, рассказал ей обо всем, сообщил, где они находятся, и дал номер телефона.
Сестра выслушала все молча и вдруг брякнула:
— Я их выследила!
— Кого? — изумился Илья.
— Отца с этой тварью! В ЦДЛ! Он меня не заметил. Был пьян, как всегда!
— А-а, с его Еленой Прекрасной! — засмеялся Илья.
С помощью сестры он давно был в курсе не только этой, но и многих других подробностей жизни своего великого папаши.
Одна из любовниц Охлынина-старшего покончила с собой прямо в его постели. Это была довольно шумная история. Тогда Ариадна с Симой жили на даче, а поэт таскал девок на Лаврушинский. Но скрыть девиц еще кое-как удавалось, хотя все обо всем знали и догадывались, а вот скрыть труп…
Девица, правда, оказалась в сильном подпитии и даже под наркотой, что и спасло поэта в какой-то степени, но все равно перешептывались об этом долго.
Вадим долго морочил девке голову, обещал ей развестись — он, якобы, давно охладел к жене. А потом вдруг бахнул, что ничего не выйдет. Развод отменяется! И у девицы сдали нервы…
— Его новая девка и в самом деле прекрасна! — честно призналась Сима. — По-моему, я ее где-то видела… Не могу только вспомнить где.
— Да в том же самом ЦДЛ! — подсказал Илья. — Где же еще?
— Наверное… — рассеянно отозвалась сестра. — Я ее убью!
Илья расхохотался:
— Помнится, ты утверждала, что я далеко пойду! Нет, Симочка, ты пойдешь куда дальше меня! С такими желаниями и замашками!
Сестра бросила трубку.
— Чего это она? — с любопытством спросила Лидочка, внимательно прислушивавшаяся к разговору.
— С жиру бесится! — отозвался Илья, уставившись в монитор. — За дочками великих поэтов такое водится!
И напрочь забыл о разговоре.
Григорий мрачно смотрел в стол. Любочка робко входила несколько раз, не решалась заговорить и молча выходила.
Никоша, заметив, что шеф не в себе, опять завел с Лехой откровенный занимательный разговор о двух правдах:
— Что ты все о делах беспокоишься? Да е…сь оно все в рот! Ты свою смену сдал, честно ее отработал — и на хуй! Передай свои проблемы начальству, спихни их на него, и не дергайся, не парься! Без тебя дальше разберутся! Дороже твое здоровье, а не дурацкие неполадки и неотслежки на работе! Не о них думай, а о себе — чтоб хуй стоял и деньги были!
Леха обозлился:
— Надоел ты! Вроде рассуждаешь верно. Но вот где одно большое "но"! Потому, что мы начинаем жить по принципу, который ты сейчас сформулировал, у нас рыжий и забирает все в свои руки!
Никоша расплылся в улыбке:
— Ну и пускай! И он е…сь в рот, рыжий твой! Надо уметь приспособиться, и к нему тоже! Приватизирует он ЖКХ — пожалуйста! Я готов, у меня дачка, и я могу там жить и на своем корму держаться, на огороде, на запасах картошки. Буду грядки полоть. А то они быстро зарастают — и репейником, и хуейником! И все остальное — на хрен, жили и дальше проживем! В жизни много лишнего, его надо отсекать, мы, русские, живем чересчур широко. А наши правители, как мысли, приходят и уходят, и нельзя им помешать… — он призадумался. — Леха, а что ты все зыришь в календарь, словно считаешь дни? Неужели вляпался и у тебя задержка?! Смотри не опоздай с абортом! Ох, тяжела ты, мужская доля, тяжела!
— На тебя даже злиться невозможно! — буркнул Алексей. — Инга чего-то пропала, не появляется… Ты давно ее не видел?
Никоша вытаращил глаза:
— Ты охренел? Сам от нее бегал, как от СПИДа, а теперь спрашиваешь, где она?!
Леха тихо вздохнул:
— Я не бегал… Я ее боялся…
— Боялся?.. — Никоша был совершенно ошарашен. — Бабы боялся?! Ты?! Один из самых крутых детективов Москвы?! Вчера сколько водки выжрал? А ну, дыхни!
— Отвяжись! — проворчал Леха. — Не пил я вчера! У тебя только одно на уме! А чего ты, Колян, сегодня какой-то сонный?
— Не спал всю ночь, — признался Никоша. — Бабе колготки надевал. До утра. Жизнь тяжела, хорошо, что коротка!
— Чего надевал? — обомлел Леха.
— Да объявление нашел в Интернете: "Познакомлюсь с девушкой, для которой интимные отношения — натягивание на нее утром колготок". И подумал: значит, что-то в этом есть приятное. Решил попробовать на деле. Всю ночь я надевал на нее колготки. Потом снимал. Потом опять надевал. И так до зари.
— Издеваешься?! — погрозил кулаком Леха. — Смотри, врежу! Настоящий кретин!
— Какое издевательство?! — Николай сделал наичестнейшие, детски невинные глаза и прижал к груди руки. — Очень прикольно получилось. В этом действительно что-то есть, хочется их надевать опять и опять. А если Тушино не город, то и Коля не дурак!
— Интересная логика! А баба тебя по башке за это не съездила?
— Алексей! — крикнул Григорий. — Зайди ко мне!
Леха вошел и сел, угрюмо глядя в пол. Малышев мялся, перебирая на столе бумаги и не зная, как лучше начать трудный разговор.
— У меня несколько дней назад был двоюродный брат Инги, — наконец сказал Григорий. — Ее убили…
Леха вскинул на шефа дикие глаза.
— Зацепок пока никаких, — продолжал Малышев. — Совершенный "висяк"… Но нам "висяки", сам понимаешь, ни к чему. Ты что-нибудь знаешь?..
Леха с трудом разлепил губы:
— Кроме того, что ее паскудный братец замаран грязью по самые уши, больше ничего…
— Да? — живо заинтересовался Григорий. — И чем он так замаран? Вид довольно приличный…
— Тут одна фирма просила помочь, пакостили им здорово на сервере… Никоша разбирался и вышел на Охлынина. Его уже хорошо знают, он хакером трудится за хорошие деньги. Сейчас устроился снова. Кто платит, тот и заказывает вирусов. Но доказать ничего нельзя, сам понимаешь! А на предположениях далеко не уедешь! На вирусе ведь не написано, кто сию программку изобрел: Охлынин или другой подонок. Припугнуть разве… Но фирмы передают его имя из уст в уста…
— А ты давно ее видел?
— Давно… Очень давно… — пробормотал Леха. — Где ее похоронили?
Малышев взглянул на него виновато:
— Прости, не спросил… Могу позвонить Илье и выяснить.
— А экспертиза?
Григорий развел руками:
— Ударили по затылку чем-то тяжелым… Труп подбросили к дому, за гаражи. Хотя, возможно, она как раз шла домой… Ничего толком неясно! Кто будет возиться с неизвестной девушкой, приехавшей из Анапы?!
— Неизвестной? — повторил Алексей и встал. — Ты сказал — неизвестной?! Да ее тут знал каждый фонарный столб! Эта сука переспала с доброй половиной Москвы! И в этом виноват я!
