Малышев замер:
— Ты?! При чем тут ты?! А ты… случайно… того… не сам ли девку пристукнул? Смотри, Алексей!
Леха махнул рукой:
— Ты что, шеф, сбрендил?! Я тебе все потом расскажу… Но пришил ее не я, вот те крест! — он перекрестился. — Могу поклясться на Библии. А что тебе рассказал этот поганый братец?
— Рассказал, что училась в университете, снимала квартиру… Подрабатывала. Недавно потеряла отца. Мать тяжело больна…
— Училась — это правда… — пробурчал Леха и вдруг снова заорал: — А он тебе не сказал, отчего умер ее отец? Нет?!
— Успокойся! — взмолился Григорий. — Никогда еще не видел тебя в таком состоянии!
Но Алексей его не слушал:
— Он умер от сердечного приступа, когда узнал, чем занимается в столице его единственная любимая дочь-студентка! Его радость, его надежда и опора в старости! А мать лежит с больным позвоночником. Помогает родная сестра Ингиного отца, мать этого паршивца Ильи! Сюда приехал как-то человек, который любил Ингу. Они из одного города. Как уж он все о ней разузнал, я не в курсе. Говорят, пошел на факультет, а там однокурсницы ему все и выложили. Он поехал в ЦДЛ и увидел там Ингу… Только она не шибко об отце убивалась! У нее — своя жизнь, у родителей — своя…
Григорий встал, подошел к Алексею, сильно нажал на его плечо и заставил сесть.
— Успокойся! — повторил он. — Теперь все равно ничего не исправишь…
— Ни раньше, ни теперь… — пробормотал Леха. — Я пытался… У меня ничего не вышло… Наверное, я делал что-то неправильно… Она меня не слушала. Надо было вернуться к ней, с ней остаться… Она так просила об этом… И тогда бы ничего не случилось…
Малышев взглянул на него удивленно:
— Ты в это веришь?
— Во что это?
— Да вот в то, что тогда бы ничего не случилось…
Леха ссутулился и опять уперся мрачным волчьим взглядом в пол:
— Не верю… Потому и не вернулся…
— Ну, вот видишь… Зачем тогда себя винить? Попробуй что-нибудь разузнать… Братец горит желанием найти и покарать наказать убийцу.
Алексей пожал плечами:
— Пусть покарает меня! Я согласен.
— Да перестань ты, в конце концов! — не выдержал и взорвался Григорий. — А в этом поросенке-хакере говорят лучшие родственные чувства. Все-таки двоюродная сестра, кузина…
— Дорогая кузина… — прошептал Леха.
— Что? — не расслышал Малышев.
— Дорогая кузина… — повторил Алексей. — Очень дорогая… Ты даже не представляешь себе, Гриша, сколько она стоила…
Но Малышев очень хорошо это представлял.
Вадим давно почти оборвал все родственные отношения с братом. Поэт и раньше не слишком нуждался в братской любви и заботе, а когда узнал, что после его отъезда из Краснодара и женитьбе на Ариадне Анатолий резко осудил брата и встал на сторону Тамары, решил не общаться с остальными Охлыниными.
Писем они друг другу не писали, редкие телефонные звонки погоды не делали… Так длилось годами.
И вот совершенно неожиданно Вадим получил слезное, какое-то полуистерическое, бессвязное письмо от Элеоноры, жены брата, умолявшей узнать о судьбе дочки Инги, которая учится в Москве, но родителям о себе почти ничего не сообщает.
— Что за чушь! — раздраженно сказал Вадим, бросая письмо на стол. — Почему я должен узнавать о судьбе не нужной мне и не интересной девчонки?! Как там ее зовут? — он заглянул в письмо. — Инга… Как?! Инга… Совпадение… Но это очень редкое имя…
Он задумался. Но ненадолго. Мало ли какая чепуха придет в голову… Великий поэт не привык размышлять всерьез. Он всю жизнь порхал по верхам и потому жил легко и безмятежно. Глубины — они придуманы и созданы для других.
Несколько раз Вадим порывался уйти от Ариадны. Симу он вообще в расчет не принимал. Даже пару раз отваживался выйти на откровенный разговор с женой.
Ариадна лениво отмахивалась от него, как от комара:
— Дима, ты просто снова ее не рассмотрел хорошенько! Ты слишком плохо видишь. Разглядишь — сразу поймешь, что к чему. Я подожду.
Но какой-то доброжелатель, которым несть числа на Руси, недавно прислал Охлыниным конверт с фотографией Инги и недвусмысленной подписью. Дескать, путается ваш муженек, уважаемая Ариадна Васильевна, с этой красивой шлюшкой, и давно путается. Присматривайте за своим поэтическим муженьком получше, иначе вещь, что плохо лежит, могут увести, истина известная.
Ариадна искренне полюбовалась на красотку и положила любительскую фотографию под стекло письменного стола в кабинете мужа на самое видное место. Чтобы сразу заметил, как придет.
Но он по рассеянности, высокомерию и близорукости заметил фото далеко не сразу. Только дня через два. Жене спешить было некуда. Она терпеливо дождалась своего часа, когда ошеломленный муж выскочил из кабинета, держа злополучную фотографию в дрожащей руке.
— Откуда… это?.. — спросил он.
Сима облила отца презрением.
— Прислал один хороший человек, — невозмутимо разъяснила Ариадна. — Друг дома и наш большой заботник. Хотел сделать мне приятное. И сделал! Очень красивая женщина! Я рада, что у тебя, наконец, на старости лет, прорезался настоящий вкус и проснулось понимание красивого.
На фотоснимке, явно сделанном в ресторане ЦДЛ, Инга сидела за столиком, по привычке отодвинувшись от него, чтобы все видели ее ноги, и смеялась куда-то в сторону. Очевидно, заметив близкого знакомого. Это для нее большого труда не представляло.
— Она очень похожа на твою племянницу, — продолжала Ариадна.
— На кого?.. — пролепетал окончательно подавленный, уничтоженный Вадим. Черный взгляд передернулся страхом. — Какую племянницу? Я ее видел лет восемнадцать назад. А ты не видела вообще.
— Это почему же? — бесстрастно справилась Ариадна. — Я давно переписываюсь с твоим братом и его женой. Очень милые люди. И я в курсе их жизни. Равно как и Серафима, — она кивнула на дочь. — Мы помогаем твоему Илюшке… А кто ему поможет, если не мы? От тебя не дождешься даже фальшивой десятки… И они когда-то мне присылали фотографии Инги и Ильи. Сейчас найду…
Ариадна порылась в стенке и вытащила пакет. Вадим следил за ней в отчаянии и ужасе. Нет, этого не может быть… А, собственно, почему не может?..
— Вот, — Ариадна положила перед ним два фотоснимка. — Правда, здесь дети невелики, но определенное сходство есть.
Вадим взглянул на фотографии. На них Илье и Инге было лет тринадцать-четырнадцать. Но это, конечно, была она… Ариадна лукавила. Она тоже сразу узнала это прекрасное лицо. Его забыть было невозможно.
— Значит, Дима, будем в очередной раз думать, что ты ее не рассмотрел, — подытожила Ариадна.
