поняла. А откуда у тебя деньги? Ты же говорил, что нет работы и родители злятся.
— Ну вот оттуда, — Мирек смущенно откашлялся и кивнул на свои ноги. Джинсы он надеть еще не успел, стоял в одних трусах и красивых белых носках с цветными полосками.
— В смысле? — не поняла Лара, и тогда он с усмешкой продекламировал:
— Отличные носки — идеально для скейтбордиста! Хороши для активной физической нагрузки, имеют небольшие компрессионные функции и яркий современный дизайн!
А потом нормальным голосом добавил:
— А вообще правда нормальные носки. Удобные.
— Ты взял рекламу? — ахнула Лара. — Ты же не хотел и говорил, что это ужасно!
— Не так уж и ужасно, — подумав, признался он. — Особенно когда тебе потом подписчики пишут: спасибо за рекомендацию, реально классные носки! Я подумал, что если рекламировать нормальные вещи, которыми я сам пользуюсь, то можно.
— Тебе тогда надо чаще в своем профиле появляться, — посоветовала Лара.
— Знаю. Я уже начал. Там еще Ред Бул предлагает партнерство, ну он почти всем заметным райдерам предлагает. Макс говорит, чтобы я соглашался.
— А цена вопроса?
Мирек назвал, и Лара радостно заулыбалась.
— Эй, — ткнула она его в бок, — а кто мне тут заливал, что он весь такой бедный, бесперспективный и практически на улице живет?
Мирек ухмыльнулся и пожал плечами:
— Спонсоры — это не совсем работа. Но деньги будут. Да, за Барселону я тоже получил призовые. Вернул маме деньги за билет, остальное ушло на квартиру. Я снял однокомнатную, в Праге 10. Там хороший район и до центра близко.
— То есть, — голос у Лары дрогнул, — нам даже есть, где жить?
— Есть, — Мир тепло ей улыбнулся и легко поцеловал в шею. — Осталось сделать так, чтобы ты там жила со мной. Надо пожениться, а потом подать на визу, да?
— Наверное. А мы будем делать свадьбу?
— Маленькую. Ты где хочешь: в России или в Чехии?
Лара сразу представила зеленые склоны виноградников в Южной Моравии, аккуратную площадь со старинной ратушей и терпкое рубиновое вино в бокалах.
— Хочу в твоем городе.
— А гости?
— Родители только и бабушка с дедушкой, но мне надо будет купить им билеты и сделать визы туристические. А больше я никого и не позвала бы. Твои родители, брат, бабушка…
— Тонда, Макс с Наталкой, еще несколько райдеров…
— И хватит, — заключила Лара. А потом неверяще рассмеялась. — Серьезно что ли? Мы обсуждаем свадьбу? Я выйду за тебя замуж?
— Конечно, выйдешь.
— И мы будем жить вместе? Не прятаться, не скрываться, а нормально жить? Не верится даже.
— Мне тоже, — Мирек притянул ее к себе и прижал к груди. — Фамилию возьмешь мою?
— Да! Буду Свобода?
— Будешь Свободова, — поправил её Мир, и вид у него был чрезвычайно удовлетворенный.
* * *
День получился суетным. Сначала они поехали пообедать, причем Миреку очень понравились чебуреки. Он даже уточнил, не может ли Лара научиться их готовить.
Потом отправились знакомиться с Лариными родителями. Она до сих пор фыркала от смеха, вспоминая мамино лицо, когда та открыла дверь и увидела перед собой высокого парня в бейсболке, с татуированными руками и скейтом, болтающимся возле рюкзака. Одной рукой он обнимал её дочь — взъерошенную и раскрасневшуюся.
— Мама, познакомься, это Мирек, тот самый студент, — провозгласила Лара. — И я выхожу за него замуж!
От позорного обморока в коридоре маму спасли только крепкие нервы, закаленные многолетней работой в районной поликлинике. Радость она, правда, изображать не стала, но позвала будущего зятя пить чай. А что еще оставалось делать?
— Ларис, спроси, ему с сахаром или без, — неловко попросила мама, косясь на смущенного Мирека, который пристроился на табуретке.
— Без сахара, — подал он голос, и мама вздрогнула.
— Ой, надо же, а он по-русски умеет говорить! — удивленно сказала она.
— Ага, и вообще он почти как мы, — серьезно поддержала её Лара, и они с Миреком, переглянувшись, звонко расхохотались. Мама смущенно улыбнулась — атмосфера немного разрядилась. Пришедший часом позже папа был тоже безмерно удивлен, но возражать не стал. Ему понравилось, что зять — спортсмен, потому что спорт он уважал и даже сам в студенчестве играл в сборной города по волейболу. А еще больше понравилось, что дочка все же переедет жить в Европу. Нечего ей тут делать, в их городе — такой умнице и красавице!
Ночью они сели в плацкартный вагон скорого поезда Новый Уренгой-Москва.
Мирек был в восторге: он никогда еще не ездил в российских поездах, и его до глубины души поразило, что тут реально можно спать. Есть кровати и постельное белье — офигеть!
Стараясь не шуметь и не будить соседей, они разложили вещи, Лара постелила постель, и Мир, утомленный двумя перелетами и всеми событиями этого длинного дня, уснул, едва его голова коснулась подушки. Ларе же не спалось. Она сидела на нижней полке, обхватив руками колени, и смотрела в окно — на мелькавшие за ним огни и темные пятна деревьев. Как так может быть, что еще утром она была похожа на бабочку, вмерзшую в кусок льда, а сейчас внутри так горячо, радостно и удивительно?
Немного страшно, да, не без этого. Но зато она наконец-то чувствует себя живой! И хочет жить. Какой же молодец Мирек, что приехал! Страшно представить, что было бы, если бы он решил по-другому.
Лара поднялась. Справа верхняя полка была пустая, а на нижней спала, завернувшись в одеяло, какая-то женщина. Слева же на верхней полке спал её будущий муж. Сгреб, как всегда, под себя подушку, а одеяло наоборот сбросил. Ему всегда было жарко.
Лара не удержалась и легко погладила его по плечу, а потом осторожно убрала челку, упавшую ему на глаза. Мир вздохнул во сне, пробормотал её имя и снова задышал глубоко и ровно. У Лары перехватило горло от невероятной сумасшедшей нежности.
— Спи, солнце, — прошептала она, — спи, мой хороший. Я люблю тебя. Я так люблю тебя.
