от Давида. Противоречивые чувства охватывают меня. Гордость вопит не смотреть на него и не слушать этот голос, зазывающий попасть в его сети и стать безвольной, и идти на поводу своих чувств. А сердце начинает трепетать от нежности и грусти, сквозящей из этого тона, с каким Давид произносит моё имя. Чувства одерживают верх, и я перевожу свой взгляд на него.
– Диана, – вновь шепчет своим колдовским голосом Давид, – давай попробуем с начала, с нуля. Забудем обо всех наших ссорах, обидах и горьких словах. Мы оба нравимся друг другу. Хотим быть вместе. Давай попробуем вновь?
Душа рвётся к нему! Так хочется сказать «да»! И вновь ощутить себя в его объятиях, как это было совсем недавно, в клубе…
– А что насчёт той девушки, Давид, – поникшим, тихим голосом спрашиваю его, потому что, когда пришла мысль о клубе, сразу в памяти всплыла она… Перед глазами вновь возникла картинка, как Давид её целует и… Нет, не хочу вспоминать, а память, как назло, вновь и вновь прокручивает это момент в уме, её стоны… – Что ты предложишь сделать с этим?
Поднимаю на него грустный взгляд, задеваю его нос и ловлю его тёплую улыбку.
– А насчёт девушки… – улыбается во все тридцать два, приводя меня в недоумение. Что здесь может быть радостного?! – Насчёт девушки, – вновь повторяется Давид с озорством в глазах, – между нами ничего не было. Поэтому можешь не переживать на этот счёт. Она – танцовщица в нашем клубе. Когда мне Кирилл сказал про вас с Сашкой, а потом и про то, что вы ходили в агентство моей матери, мне снесло крышу. Поэтому я вызвал её к себе в комнату и договорился, чтобы она мне подыграла, сказал, подкину ей деньжат. А ты же знаешь, деньги творят чудеса, – добавляет с усмешкой. – И когда ты постучалась, прижал её к стене… И, в общем, Диана, это всё была имитация. Понимаешь? Между нами ничего не было. Поэтому можешь не переживать по этому поводу. Она для меня не существует. И вообще, я её уже уволил. Ты больше её никогда не увидишь. Для меня больше никто не существует, я это понял за те несколько дней в разлуке с тобой. Тереза, ну же, соглашайся. Прости меня грешного. Давай все начнём с нуля, м?
И смотрит таким зазывающим взглядом на меня.
А меня чуть ли не выворачивает наизнанку. Толкаю его в грудь, стараясь отодвинуть от себя как можно дальше. И сам Давид, и Сашка, который стоял поодаль и наблюдал за нами, в шоке.
– Ты эгоистичный, бессердечный циник, Давид! Ты не только ранил меня, ты ещё ни в чём не повинную девушку заставил участвовать в этой фальши, да ещё работы лишил в итоге! Ты кем себя возомнил, а?! Пупом земли? Что вообще в твоей голове?! Саша, – поворачиваюсь к Романову лицом, – и ты поддерживаешь его в этом? Или только Давид вершит судьбы работников клуба?
– Да бля-я, Диана! – взрывается на мою тираду Давид. – Верну я эту девку обратно! Мне пох*й на неё! Забудь о ней! Я тебя о нас спрашиваю, о тебе и обо мне! Будешь со мной?
А я не верю своим глазам. Человек в своём эгоизме просто непрошибаем. Мы сверлим друг друга взглядами. В неофициально объявленной войне гляделок я проигрываю, понимая, что человек твёрдо уверен в своей безупречности и не видит, какие ошибки совершает раз за разом.
– Нет, Давид, – обессилев, отрицательно машу головой, – я не готова быть с таким тобой.
Давид «чернеет» на глазах. Непонимающе разводит руками. Начинает ходить туда-сюда-обратно. Нервно проводит по волосам руками.
– Что же. Я тебя услышал.– Уходя, не оборачиваясь, поднимает руку в знак прощания Сашке и, сев в машину, давит на газ. После резко останавливается.
Сашка, наблюдавший молча всю эту картину, идёт к своей машине, чтобы открыть проезд, и в это время Давид выходит из своего монстра и вновь подходит ко мне вплотную.
Смотрит на меня внимательно, лаская взглядом каждую чёрточку моего лица, останавливается на губах, а после поднимает свой взгляд, чтобы встретиться с моим.
Чувствую, как меня что-то касается, опускаю глаза и вижу в его руках свой телефон.
– Всегда его держи рядом с собой заряженным. И, – делает глубокий вдох, поднимает лицо вверх, как будто пытается сдержать свои чувства, вырывающиеся наружу, и, выдержав небольшую паузу, вновь смотрит на меня и произносит: – Если что-то понадобится, ты всегда можешь мне набрать.
Разворачивается и идёт к своей машине, садится в неё. К этому времени Саша освободил проезд, и, резко надавив на педаль газа, Давид выезжает с моего двора.
Как только Давид выезжает и скрывается за поворотом, из машины Сашки выходит Соня. На её лице читается сочувствие, она протягивает ко мне руки и спрашивает:
– Иди, обниму тебя?
Бегу к ней навстречу и наконец даю волю слезам. Мне больно оттого, что всё закончилось, так и не успев начаться.
Соня поглаживает меня по волосам, спине и повторяет только одну фразу: «Всё будет хорошо, я уверена».
Отрицательно машу головой.
– Всё будет хорошо, – как мантру вновь повторяет она.
Мой мир сократился до этих объятий. Всё, что происходит вне, я не ощущаю, а лишь чувствую зияющую рану, она кровоточит и окрашивает в багряный цвет всю мою душу. Боль отдаётся по всему телу, разливаясь слабостью и вялостью. Силы покинули меня, и я оказалась безумно слаба. Как же это трудно – говорить своему любимому человеку «нет»!
Вдалеке слышны характерные звуки отъезжающей машины, мне бы посмотреть, возможно, мы мешаем кому-то, но нет абсолютно никакого желания поднимать голову и открывать глаза.
Я уже не плачу, а просто всхлипываю. Наконец моя истерика заканчивается, и наступает апатия ко всему. Я отступаю от Сони на шаг, вытираю глаза и понимаю, что хочу домой. К себе в комнату, вновь закрыться в своём мире и никого туда не пускать. Два года одиночества, спокойствия и тишины – оказывается, блаженство по сравнению с тем, что я чувствую сейчас.
Мне стыдно перед Соней за свой срыв, я собралась с духом и посмотрела на неё.
– Извини, не сдержалась.
– Всё нормально. Просто… я даже не предполагала, что у вас так серьёзно.
Горькая усмешка слетает с моих губ. Пожимаю плечами.
– Я тоже не думала, что будет так… так…
Новый поток слёз готов брызнуть из глаз, быстро отворачиваюсь, делая вид, что меня
