своей шеи, – по выходным… – почти шепотом, когда прикасаюсь к ее щеке губами. – И может среди недели…один раз… иногда… – склоняюсь и провожу носом по гладкой нежной щеке, к ее губам. – Мне надо подумать…
– У тебя, – выдыхаю не отрываясь, слегка задевая пухлый ротик, – будет на прощение вся жизнь, а я уж постараюсь.
Договариваю и обхватив ее лицо ладонями впиваюсь в ее губы своими, втягивая ее свистящий выдох в себя, пропуская через все тело словно электрический разряд.
– Я так скучал, малышка моя, прости…
Хватается за мою шею и царапает, яростно отвечая на поцелуй.
Чувствую влагу на коже, а после она громко начинает рыдать едва я отрываюсь от нее. Стискивает своими руками меня пытаясь обнять крепко.
Подхватываю ее и сажусь прямо на землю, точнее почти что падаю, а Дашу на себя верхом.
Обнимает меня руками и ногами, вцепившись мертвой петлей.
– Ну все, все. Я рядом. Теперь всегда буду рядом с тобой, Даш. Так было нужно. Знай ты обо всем, была бы под еще большей угрозой, – целую ее, обнимаю.
Оторваться не могу, а она все плачет и впивается ногтями в шею и плечи.
– Мне было так плохо, – всхлипывая говорит она. – Я не знала, что делать дальше. Не могла смириться. Они все твердили и твердили… а я даже после похорон не могла поверить…
– Ты молодец, девочка моя. Я тобой очень горжусь, слышишь? – поднимаю ее лицо и заставляю посмотреть в глаза.
– Не нужно, Далер. Не нужно мной гордиться, просто не бросай больше, – отрывает мою ладонь от своей щеки и целует в ее центр, а после прикладывает назад к лицу.
«Бляяядь… она меня убивает».
Сидим не шевелимся, но нас прерывает Гена.
– Народ, охрана из дома не отвечает мне.
– Что?
– Рамиль, – вскрикивает тут же Даша, цепляясь на меня.
Встаю, как можно быстрей.
– Ни один не отвечает. Я послал туда парней, кто был в городе, но все далеко находятся, так что мы быстрей приедем по трассе, чем они по городу.
Тут же останавливается Мурад на тачке, и мы в нее запрыгиваем.
– Боже мой, боже мой, – шепчет Даша, а я сжимаю кулаки.
«Убью всех, не раздумывая».
Даша
Ощутить рядом его… живого, такого родного и до боли близкого, равносильно тому, что новь родиться и просто понять, что ты сама полноценная и как никогда живая.
Я правда хотела кричать, бить его, ругать, я думала, что все было спектаклем, но понимание того, что он и правда чуть не умер лишило возможности даже просто говорить.
Он стоял, опираясь на трость и я видела, насколько тяжело ему давалось даже просто выпрямить спину. Лицо было в ссадинах, которые почти исчезли и превратились лишь в синеватые линии, а мое сердце тревожно забилось от мыслей о том, что ему пришлось пережить.
Мужчины не любят жалость, и я старалась не показывать ее, может быть немного беспокойства и заботы… не более. Но внутри я ликовала и плакала от счастья.
Он рядом, и он живой, а значит он будет держать меня и детей за своей спиной и мне не придется сражаться, отстаивать себя перед другими людьми, мне не придется бояться.
Вот только не все сразу получается. Пока мы ехали к дому я извелась и по десятому кругу накручивала себя.
В доме были мама, Надежда Степановна и мой малыш… боже, я не переживу. Я не хочу даже думать…
Далер был рядом, пытался успокоить, но разве это возможно?
На развилке дорог мы остановились.
– Что такое? – я испугалась и в то же время не хотела медлить.
– Подожди немного, Даш.
Мужчины вылезли из машины. О чем-то поговорили и сели назад, кроме Мурада.
– А он куда?
– Он хороший стрелок.
– Стрелок? О господи. Я так боюсь, Далер, – вновь стала вздрагивать от слез.
– Прошу верь в меня, – наклонился и поцеловал в макушку, обняв.
Подъехали к воротам, а там…
Они были открыты настежь, а охранники лежали на асфальте в лужах крови.
Мужчины, которых я знала, которым доверяла защиту моего сына и мамы.
Закрыла рот, чтобы не выть вслух и не добавлять переживаний больше, чем есть в атмосферу.
– Даш, если попрошу, сделаешь? – вдруг развернулся и посмотрел на меня серьезным взглядом.
– Что угодно, – и это правда, – но, если попросишь остаться тут, тебе не жить, Халилов.
– Тогда держись рядом.
– Суки, мы хотели завтра начать, но они пришли на день раньше, твари, – стукнул по рулю Гена и вышел из машины.
Мы выбрались следом и стали медленно подходить к дому.
Гена свернул вправо, и пошел видимо осматривать территорию и дом, где жили люди Далера.
Схватилась за футболку моего мужчины и шла осматриваясь.
Все разбито, кровь, стекло.
Больше всего ужасала тишина.
Она звенела в ушах, словно кто-то взял бокал и бил по нему кончиком ножа.
Мы стояли в большой гостиной, той, что встретила меня, когда я впервые здесь очутилась. Сейчас она была похожа на свалку, но я все же чувствовала себя дома… жаль, что не в безопасности, как это было раньше.
Далер двинулся в сторону лестницы, но слева там, где были двойные двери, послышался еле уловимый шорох.
– Далер, – шепнула ему, и обернулась.
Проход перекрыла мужская фигура, а с той что напротив, когда я повернула голову вправо, вошел еще один мужчина с Рамилем на руках.
– Нет, нет, нет, Рамиль… прошу, прошу, пожалуйста, – тут же кинулась в эту сторону, но меня схватил Далер, и прижал, чтобы не вырывалась. – Отдайте, умоляю…
Стараюсь не громко плакать, чтобы не напугать его, не разбудить ненароком, хорошо, что он спал.
В одной руке пистолет, а на лице злость и радость.
– Ты глянь, какая строптивая. Далер, одолжи мне ее на пару ночей, невозможно хороша малышка, – слетели с его мерзких губ, не менее мерзкие слова.
– Закрой свой рот, сука. Отпусти ребенка, Рустам.
«Так это он?», – удивилась я.
Какой ужас.
– Ты что, и фото ей моего не показал? Родного брата не узнать в лицо, – издевательски произнес он.
Но мне стало все равно, потому что он держал на руках самого невинного и важного для меня человека.
– Пожалуйста, верни его. Прошу… – чуть слышно стала молить этого козла.
– Знаешь, Даша, ты ебаный секс. Думаю, убивать тебя сразу я не стану. Мои ребята с удовольствием тобой полакомятся… после меня, разумеется. Надеюсь, у тебя не было иных планов на ближайшие, скажем пару недель?
– Ты ходишь по острию, Рустам. Когда
