– Проснись, – шепчет он мне в ухо.
– Уже проснулась, – бурчу я из-под одеяла, чувствуя, как его голова вдавливается мне в плечо.
– Значит, слышала? – тихо спрашивает он.
– Кто это был?
Он елозит по кровати и убирает одеяло с моей головы.
– Джек. Он говорит, Карен вчера во всем ему призналась. Он волнуется за нее и хочет, чтобы ты с ней поговорила.
Мое сердце замирает.
– Призналась? – осторожно переспрашиваю я, садясь в постели.
Он кивает:
– Мы не вдавались в подробности, но он, похоже, знает, что происходит. Я все-таки рассказал ему о твоем отце… Правда, лишь потому, что Карен спрашивала, видела ли ты его. Утром я смотрел новости. Признали самоубийством, исходя из того, что он сам их вызвал. Они даже не собираются проводить расследование. – Холдер держит меня за руку, поглаживая ее. – Скай, Джек страшно беспокоится и хочет, чтобы ты вернулась. Думаю, он прав… Нам надо вернуться и покончить с этим. Ты не будешь одинока. Я буду с тобой, и Джек тоже. И Карен, судя по его словам, тоже очень этого хочет. Знаю, это тяжело, но у нас нет выбора.
Он будто упрашивает, а я уже готова. Мне надо увидеться с ней с глазу на глаз, чтобы получить ответ на последний вопрос. Я откидываю одеяло, встаю и потягиваюсь:
– Мне надо почистить зубы и переодеться. Потом поедем.
По пути в ванную я не оборачиваюсь, но угадываю, что Холдера распирает от гордости. За меня.
* * *
Когда мы уже едем, Холдер протягивает мне сотовый:
– Вот. Брекин и Сикс – оба волнуются. Карен взяла их номера из твоего телефона и все выходные названивала, пытаясь найти тебя.
– Ты с ними общался?
– Утром – с Брекином, как раз перед Джеком, – кивает Холдер. – Я сказал, что ты поссорилась с матерью и захотела уехать на несколько дней. Его это устроило.
– А Сикс?
Он искоса с полуулыбкой смотрит на меня:
– А вот с Сикс тебе придется объясняться. Я написал ей по электронке и пытался успокоить той же историей, но она не купилась. Заявила, что вы с Карен не ссоритесь, и потребовала правду, иначе она прилетит в Техас и устроит мне ад.
Я морщусь, осознав, что Сикс, должно быть, распсиховалась. Уже много дней я не посылала ей сообщений, поэтому решаю отложить звонок Брекину и написать Сикс.
– Как написать по электронке?
Холдер со смехом берет телефон и нажимает на какие-то клавиши, потом протягивает мне и указывает на дисплей.
– Набери текст и дай мне, я отошлю.
Я набиваю короткое письмо, объясняя, что узнала кое-что о своем прошлом и мне понадобилось уехать на пару дней. Обещаю позвонить и все объяснить, но не уверена, что выложу всю правду. Мне, пожалуй, пока не хочется раскрываться. Я должна сама выяснить все до конца.
Холдер отсылает письмо, берет мою руку и сплетает наши пальцы. Я смотрю на небо за окном.
– Есть хочешь? – спрашивает он после часа езды в молчании.
Я мотаю головой. В ожидании встречи с Карен я нервничаю и у меня нет аппетита. Я даже не могу вести обычный разговор и в состоянии лишь глазеть в окно и гадать, где проснусь завтра утром.
– Тебе надо поесть, Скай. Ты три дня почти ничего не ела, а с твоими обмороками еда не помешает.
Он не уступит, пока не поем, и я сдаюсь.
– Хорошо, – бормочу я в ответ.
Холдер останавливается у придорожного мексиканского ресторана. Я заказываю что-то из ланча – просто чтобы успокоить его. Скорее всего, я не смогу ничего проглотить.
– Сыграем в «Обеденный квест»? – спрашивает Холдер, макая чипсы в сальсу.
Я пожимаю плечами. Мне очень не хочется думать о том, что я буду делать через пять часов. Игра отвлечет.
– Давай. Но при одном условии. Ни слова о первых годах, последних трех днях и следующих сутках моей жизни.
Холдер улыбается с явным облегчением. Наверно, ему это тоже ни к чему.
– Сначала дамы, – приглашает он.
– Тогда положи этот чипс на тарелку, – велю я, глядя на ломтик, который он собирается отправить в рот.
Холдер притворно хмурится:
– Пусть это будет короткий вопрос, потому что я умираю от голода.
Я пользуюсь преимуществом, чтобы глотнуть газировки.
– Почему ты так любишь бегать?
– Не знаю, – отвечает Холдер, откинувшись на стуле. – Я начал бегать в тринадцать лет, чтобы отделаться от Лесс и ее назойливых подруг. Иногда мне просто хотелось прогуляться. Визг и болтовня тринадцатилетних девчонок сильно достают. Мне нравилась тишина на бегу. Если ты заметила, я немного философ, и бег помогает прояснить голову.
– Да, заметила, – смеюсь я. – Ты всегда был таким?
Он ухмыляется и качает головой:
– Это уже второй вопрос. Моя очередь. – Он забирает у меня чипс, который я собиралась съесть, закидывает в рот, запивает. – Почему ты ни разу не пришла на отборочные тесты по легкой атлетике?
Я поднимаю бровь и смеюсь:
– Странно спрашивать об этом сейчас. Два месяца прошло.
– Свои вопросы я выбираю сам.
– Ладно. – Я веселюсь. – Право, не знаю! Школа оказалась не такой, как я думала. Я не ожидала, что девчонки такие злые. Если со мной и заговаривали, то лишь для того, чтобы назвать шлюхой. Брекин единственный, кто проявил ко мне участие.
– Неправда, – возражает Холдер. – Ты забыла про Шейлу.
– Шейну, хочешь сказать? – смеюсь я.
– Неважно, – возражает Холдер. – Твой ход. – Он быстро засовывает в рот очередной чипс и ухмыляется.
– Почему развелись твои родители?
Не разжимая губ, он улыбается и легонько барабанит пальцами по столу, потом пожимает плечами.
– Думаю, время пришло, – отвечает он безразлично.
– Время пришло? – переспрашиваю я, озадаченная его неопределенным ответом. – А что, в наши дни у брака есть срок годности?
– Для некоторых – да.
Мне интересен ход его мыслей. Надеюсь, он не подумает, что я особо интересуюсь его мнением об этих вещах, потому что пока не собираюсь выходить за него замуж. Но он мой парень, я в него влюблена, и лишнее знание не помешает, чтобы не удивляться потом.
– Почему ты считаешь, что их время вышло?
– У всех выходит, если мотивы были неправильные. Жизнь в браке не становится легче… только труднее. Если ты женишься в надежде улучшить положение вещей, то сразу можешь установить таймер.
– Какие неправильные мотивы были у них?
– Мы с Лесс, – без выражения произносит Холдер. – Мать забеременела, когда они были знакомы меньше месяца. Отец женился на ней, считая, что поступает правильно, хотя, возможно, лучше было не делать ей ребенка.
– Что ж, бывают промашки.
– Знаю. Вот они и в разводе.
Я недоуменно качаю головой. Он слишком легко относится к тому, что его родители недостаточно любили друг друга. Правда, прошло уже лет восемь. Наверное, десятилетний Холдер отнесся к разводу иначе.
