и миллиардера Пирса Кенсингтона.
Я в ужасе зажимаю рот рукой.
— Боже мой!
Репортер продолжает:
— Госпожа Кенсингтон присутствовала на выступлении сенатора Вингейта, и пока не совсем ясно, почему она находилась в самолете. Судя по записям, она ранее забронировала билет на коммерческий рейс, но почему передумала, мы, к сожалению, никогда не узнаем.
Видео заканчивается, и я возвращаю телефон Джеку.
— Все они мертвы? Вингейт? Его сотрудники? Пилот?
Он кивает.
— Да.
— И… я? — Я хватаю Джека за руку. — Люди думают, что я мертва? И Пирс? И Гаррет?
— Да.
— Джек, нам нужно им сказать! Я не могу позволить им думать…
— Я скажу им, но не сейчас. Пока каждый должен знать, что ты мертва. Они все спланировали, и, если узнают, что ты жива, то снова попытаются тебя убить. И в следующий раз обязательно позаботятся о том, чтобы все прошло гладко.
— Ты продолжаешь говорить «они». Кто такие эти «они»?
— Люди, которые сделали заказ. — Он указывает на лист бумаги.
Я снова беру его в руки.
— Я не понимаю, что такое 1479?
— Это номер участника.
— Участника чего? О чем ты говоришь?
— Организация. Тайное общество. У каждого участника есть свой личный номер.
Секретное общество? Я знаю, что они существуют, им уже не одна сотня лет. Я узнала многое о них во время изучения истории, но почему тайное общество пытается меня убить?
Мои руки дрожат, когда я сжимаю бумагу.
— Кто этот 1479?
Он делает паузу, затем говорит:
— Пирс.
Я уставилась на него, не веря тому, что услышала.
— Что ты несешь, Джек?
— Пирс — один из участников организации. Это тайное общество, существующее уже сотни лет. Я тоже в нем состою.
Я мотаю головой.
— Нет, это не правда.
— Рэйчел, я бы о таком не соврал, у меня нет для этого причин. Группа существует, и твой муж является ее частью.
Мой взгляд устремляется на бумагу.
— Кто такой 1525?
Он смотрит вниз, затем снова на меня.
— Гаррет.
Я бросаю бумагу на стол, словно она воспламенилась в моих руках.
— Мой сын всего лишь маленький мальчик! Он не состоит ни в какой секте!
— Да это сейчас, но когда-нибудь он станет полноправным участником, как его отец. И это не секта, а могущественная организация, членство в которой передается от отца к сыну. Холтон тоже там.
— Нет, это не может быть правдой. — Я делаю вдох, но мне больно дышать. Внутри все сжимается, я будто не могу вдохнуть воздух. — Если бы Пирс был частью тайного общества, я бы знала. Он не мог бы скрыть от меня такой секрет.
— Мог и скрыл. Он годами утаивал этот секрет, и не мог ничего тебе сказать. Если бы хоть намекнул, его мигом бы наказали. А тебя убили.
— Прекрати! — Я вскакиваю со стула, он отодвигается назад с противным металлическим скрипом о бетонный пол. — Хватит говорить такие вещи! Это абсурд! Ты что, пьян? Или принял какой-то наркотик?
— Это правда, Рэйчел. — Джек откидывается на спинку стула. — Все эти годы ты ни разу не задумывалась, почему твой муж иногда ночью так внезапно уходил?
— На работу, куда же еще.
— Пирс не ходил в офис. Он выполнял задания.
— Какие задания? Что ты имеешь ввиду?
— Нам дают задания. — Он подносит ко рту стакан с виски. — Возможно, ты захочешь присесть, прежде чем я тебе все объясню.
Я возвращаюсь на свое место, и Джек говорит мне, что это за задания. Когда он замолчал, я чувствую, что меня тошнит. Болит желудок, а в горле горит, когда я едва сдерживаю слезы.
— Пирс никогда никому не причинил вреда.
— Выбора ему не давали, никому из нас, на самом деле. Поэтому, чтобы жить в ладу со своей совестью, приходится притворяться, что это не мы. Мы должны отделять себя от наших действий. Пирс, которого ты знаешь, не тот, который подчиняется приказам организации. Это кто-то другой. Кто-то, кого он никогда не позволит тебе увидеть.
— Что если он откажет им?
— Они его накажут. Причинят боль ему, или тебе. Или похитят вашего сына.
— Нет! Это не правда! Этого не может быть!
— Извини, Рейчел, но это так.
— Почему они заставляют Пирса все это делать?
Джек объясняет цель заданий. Он рассказывает о том, как эта секретная группа пытается все контролировать в сфере политики, экономики, промышленности и других отраслях. Я слушаю, но в это трудно поверить. А Джек очень серьезен, поэтому, возможно, эта группа действительно существует.
— Я уверен, что в твоих исторических исследованиях ты многое узнала о тайных обществах, — говорит он.
— Да, но, как правило, цель таких групп — помочь своим членам продвинуться по карьерной лестнице. Познакомить с нужными людьми, получить доступ к ключевым постам в политике и бизнесе.
— Наша группа тоже все это делает. Но мы также занимаемся и другими вещами.
— Такими как манипулирование итогами политических выборов.
Он согласно кивает.
— Да.
— Как их до сих пор не арестовали?
— У нас есть люди внутри правительства, правоохранительных органов, финансовых учреждений, крупных корпораций. Некоторые из них являются членами организации, некоторые — нет. Сенатор Вингейт не был одним из нас, но работал для нас изнутри.
— И, если люди узнают об этой группе, им будет причинен вред. Или… их убьют.
Джек снова кивает.
— Да.
— Пирс НЕ является частью этого! Организация, о которой ты говоришь, чистое зло, а Пирс не такой. Он не обижает людей! Он добрый и любящий! Замечательный муж и хороший отец.
Слезы текут по моим щекам, когда меня переполняют эмоции. Гнев, печаль, разочарование. Они наслаиваются все друг на друга, и я знаю почему, потому что часть меня верит всему, что говорит Джек. Это объясняет поведение Пирса, его внезапные уходы, будто он что-то забыл сделать на работе, а по возвращении он всегда был тихим и замкнутым, каким-то чужим. Или звонки на его рабочий телефон, и я замечала, как меняется выражение его лица. Он выглядел взволнованным, почти в панике, а затем обнимал меня или Гаррета очень крепко, крепче, чем обычно. И иногда расстраивался без особой причины. Я думала, что это нормально, ведь у него было ужасное детство, и воспоминания о нем наносили Пирсу сильную травму, наполняя его грустью.
В течение многих лет я находила способы объяснить его поведение, причины, побудившие его действовать так, как он считал нужным. Никогда, даже за миллион лет, я бы не подумала, что Пирс был частью какого-то тайного общества! Это безумие! Такая мысль даже не приходила
