подручных. Они скрыли это от меня и от Пирса. Я уверен, что только очень узкий круг людей знал об этом. Как правило, такое решение принимает комитет членов, потому что оно намного сложнее, чем традиционное задание. И, очевидно, Лиланд Сеймур был в их числе.
— Почему Лиланд? Почему именно он?
— Лиланд — участник группы, и владеет корпорацией, изготавливающей авиационные двигатели и запчасти к самолетам. Если организация хочет, чтобы самолет рухнул, Лиланд — тот, к кому они обращаются. В прошлом он приложил руку к нескольким крушениям, и я уверен, что и тут без него не обошлось.
— Как Лиланд мог со мной так поступить? Я же знаю его, я же была много раз в его доме! Встречалась с его жену, дочерями, как он мог так поступить? Даже если я ему не нравлюсь, я все еще жена Пирса. И Лиланд дружит с ним.
— У нас нет друзей, мы никому не доверяем. Друзья. Враги. Всегда два в одном.
— Как вы узнали, что они что-то задумали? Или это случайность?
— Лиланд не должен был появиться на вечеринке Вингейта, поэтому, когда я его увидел, то заподозрил неладное. Я знал, что насчет Вингейта что-то планировалось, что сделало меня еще более подозрительным, потому что, если сенатора намеревались убить, меня должны были поставить в известность. Мне поручили следить за ним, чтобы он не выходил за рамки приличия, поэтому, если бы его заказали, я должен был узнать об этом первым. Но я-то как раз и не был в курсе.
— Так вот почему вы пошли к Лиланду?
— Да, но я не ожидал узнать, что ты стала частью плана. Когда Лиланд дал мне этот листок бумаги и подтвердил, что тебя убьют, я запаниковал, но не мог позволить ему это увидеть. Мне пришлось согласиться с планом и вести себя так, будто мне все равно, так что я вернулся в бальный зал. Я знал, что ты полетишь коммерческим рейсом, запись на этом листке не имела смысла, так как ты и сенатор будете на разных самолетах. Я подошел к Вингейту и случайно поинтересовался, кого он берет с собой в Хартфорд, и когда он не упомянул твое имя, я все же забеспокоился, ведь они найдут способ доставить тебя в его самолет. Сбить частный намного проще, чем обычные авиалинии, и конечно же, на следующий день я говорил с пресс-секретарем Вингейта перед его речью, и та упомянула, что ты летишь с ними в Хартфорд. К счастью, я уже разработал план, как тебе не попасть на этот рейс. И вот мы здесь.
— В отеле я видела женщину, похожую на меня.
— Да, ее нанял я, чтобы они решили, будто это ты села в тот «мерседес». Они следили за тобой через камеры отеля, и пока отвлекались, наблюдая, как уезжает машина, я смог забрать тебя в лимузин, надеюсь, незаметно.
— А как насчет самолета? Меня же на нем не было.
— «Мерседес» прибыл в аэропорт, как и планировалось, и они, увидев девушку, одетую как ты, решили, что в самолет садится именно Рэйчел Кенсингтон. Ты была указана в записях о полете, так что они добились, чего хотели.
— Но почему Вингейт не всполошился, что меня нет?
— Как только все сели в самолет, я позвонил сенатору, притворился Пирсом, и сказал, что ты передумала и полетишь коммерческим рейсом. Вингейт и его сотрудники полетели без тебя.
— Если они проведут расследование, то узнают, что меня не было на борту.
— Когда самолет разбился, баки воспламенились, и огонь все уничтожил. Немногое там найдут, если вообще, что-то найдут.
Мой желудок сжимается, угрожая извергнуть свое содержимое.
— Значит, они убили всех этих невинных людей, чтобы избавиться от меня?
— И Вингейта. С ним всегда было трудно, и организация решила, что с них довольно. Он знал слишком много, чтобы остаться в живых, поэтому они организовали ему полет в один конец.
— Почему ты не спас Вингейта? Или его людей?
— Самолет должен был упасть. Чтобы спасти тебя, мне пришлось сделать так, чтобы их план сработал. — Он вздыхает. — Хотел бы я спасти тех людей, но должен был сделать выбор. Ты или они, и я выбрал тебя. Ты мне как дочь, Рэйчел, а Пирс как сын.
— Тогда почему ты перестал с нами общаться?
— Потому что организация мне приказала это сделать. Я был наставником Пирса в течение многих лет, но они решили, что я слишком с ним сблизился, возникла эмоциональная связь. Поэтому они и заставили меня переехать в округ Колумбия и велели держаться от Пирса на расстоянии. Но я не смог, и звонил ему каждую неделю по телефону, который невозможно отследить.
Я смотрю на стол.
— Он никогда ничего мне не говорил, ни слова из всего этого. Мне кажется, что весь наш брак был пропитан ложью.
— Посмотри на меня, Рэйчел. — Джек ждет, пока я подниму голову. — Никогда не сомневайся в том, как сильно Пирс тебя любит. Если бы он мог, он бы все тебе рассказал. Он хотел, бессчётное количество раз хотел, но это поставило бы тебя под удар. Людей, которые узнают наши секреты, убивают, поэтому, все, что ты сейчас узнала, должно оставаться здесь, в этой комнате. Ты никогда и никому не скажешь ни слова, ты понимаешь?
— Да. — Моя голова кружится, и я совершенно не могу сконцентрироваться. Я не хочу ничему верить, но по какой-то причине понимаю, что все сказанное — правда. Может быть в глубине души часть меня всегда знала, что Пирс что-то от меня скрывает. Я просто не знала, что именно.
— Почему вы ничего не сказали Пирсу? — спрашиваю я. — Когда вы узнали об их плане касательно меня, почему вы не сказали ему?
— Потому что Пирс не может мыслить рационально, когда дело касается тебя. Если бы он знал об их намерениях, он бы взбесился, пытаясь добраться до каждого из них, при этом пожертвовав собой.
Я делаю вдох, пытаясь успокоиться настолько, чтобы воспринимать то, что он говорит.
— Так что же мне делать сейчас?
— Ты уедешь сегодня ночью, и покинешь пределы страны. Ты больше не Рэйчел Кенсингтон, у тебя новая личность, новый паспорт и новая жизнь. Ты родилась и выросла не в Индиане, а в Мериленде, твой отец работал на рыбацкой лодке. — Он выдвигает из-под стола ящик. Внутри него находится папка, и Джек кладет ее на стол, толкая в мою сторону. — Тебе нужно выучить содержимое этой папки, и принять личность, которую я для тебя создал.
— Значит, я официально
