или программное обеспечение, чтобы найти меня.
— Почему ты здесь? — спросила я.
— А ты почему?
Я повернулась и в последний раз оглядела тюрьму. Высокие стены и узкие окна. Неприступные заборы и нерушимые двери.
— Кажется, я только что попрощалась со своим отцом.
И, черт возьми, слезы продолжали литься.
Я ненавидела своего отца за то, что он держал нас в секрете. За то, что лгал мне, маме, Мэй и Ти Джею. Я ненавидела его за то, что он заставлял меня чувствовать себя… хуже. Я ненавидела его за то, что он манипулировал мной.
Я ненавидела, что не могла ненавидеть его так, как должна была.
Это было несправедливо.
Слезы текли ручьем, капая на тротуар рядом с моими каблуками. Только что они образовывали начало моей реки, а в следующее мгновение уже стекали на мягкую серую толстовку.
Руки Эмметта обвились вокруг меня, притягивая ближе, пока я плакала.
Я уткнулась лицом в грудь Эмметта, прижимаясь к нему, позволяя сожалению и боли излиться из моего сердца. Я плакала слишком сильно, чтобы говорить, но надеялась, что он сможет почувствовать мою скорбь из-за страданий, которые я ему причинила.
Он обнимал меня так, как никто никогда не обнимал, и когда я наконец утихомирила слезы, он все еще не отпускал меня.
— Ты взял вину за пожар на себя, — сказала я, слова были приглушены его телом.
— Да.
— Почему?
— Потому что я должен был сжечь то здание дотла давным-давно.
Я зажмурила глаза, крепко прижимая его к себе, желая, чтобы наша реальность была другой. Я хотела отмотать время назад. Я хотела вернуться в те дни, когда сидела на его кухонном столе, пока он готовил мне ужин. Когда мы разговаривали, смеялись, целовались и занимались любовью.
Если в моей жизни и могло произойти чудо, я хотела, чтобы это был он.
Эмметт прижался щекой к моим волосам, глубоко вздохнув.
— Я не могу этого сделать.
Чуда не будет. Желания не исполняются.
Боль, которая распространилась по моим костям и мышцам, чуть не свалила меня на колени. Это не должно было быть так больно, как было. Я должна была ожидать этого от него, потому что после всего, что я сделала, я не могла винить его.
Я заслужила это.
Убрав руки с его талии, я отступила, каким-то образом умудрившись удержаться на ногах. Не было смысла падать перед ним на колени. Он не заслуживал того, чтобы нести какую-либо вину за это, когда это была моя вина.
— Как бы то ни было, мне жаль. Мне так жаль, Эмметт.
Он уставился на меня так, словно хотел что-то сказать. Он уставился на меня, и на его лице отразились все его чувства.
— Все, что я знаю о тебе — ложь.
Если он действительно так думал, значит, он не обращал внимания.
Да, мое имя, моя семья, моя мотивация с самого начала были ложью. Но моменты, проведенные вместе, наши моменты, были такими же реальными, как и все остальное в моей жизни. Моменты, когда мы влюблялись.
Я действительно любила его.
Он тоже любил меня.
Это были слова, которые мы не стали бы говорить. Не смогли бы.
Он выдержал мой взгляд, молча спрашивая, все ли со мной в порядке.
Я кивнула и отступила на шаг. На два.
Он не увидел третьего, когда развернулся и зашагал к своему байку, припаркованному рядом с «Новой». Он ушел.
Я стояла там, пока грохот его мотоцикла не стал призраком на ветру. Затем я достала из сумочки солнцезащитные очки и села в машину на трясущихся коленях.
Я любила его.
Он любил меня.
Но эти слова навсегда останутся невысказанными.
Нова
— Я скучала по снегу.
Он окутал мир, превратил его в чистый лист.
Мне нужна была перезагрузка.
— На улице красиво. — Моя сестра опустилась на диван рядом со мной, ее взгляд переместился за окно, где крупные хлопья падали на землю. Этим утром мы проснулись в зимней стране чудес.
Джек уже ушел на работу. Кристиан сидел на полу и играл игрушечными машинками, а на заднем плане шел мультфильм.
— Ты сегодня работаешь? — спросила она.
— Надо бы, — вздохнула я. Был понедельник, и к тому времени, когда я вернусь домой и переоденусь, я опоздаю в офис на несколько часов. — Но я могла бы взять выходной.
На прошлой неделе я проработала много часов.
Прошла неделя с тех пор, как я ездила навестить папу. Неделя с тех пор, как я видела Эмметта. Я приехала домой из тюрьмы, и поскольку дом был не тем местом, где я хотела быть — в наши дни оставаться наедине со своими мыслями было опасно, — я провела прошлые выходные в офисе.
Там было пусто, за исключением одного из партнеров, который ненадолго зашел в воскресенье днем. Она быстро поздоровалась и оставила меня наедине с моей работой.
Айра звонил мне дважды, и каждый раз я сбрасывала. В конце концов, он получил сообщение.
В остальном моя благословенно скучная, нудная работа была спасением. Я возвращалась домой только в случае крайней необходимости, чтобы переодеться и попытаться поспать несколько прерывистых часов. Затем наступила пятница, и я ушла с работы, но вместо того, чтобы пойти домой, я пришла к Шелби.
Я нашла убежище у своей сестры.
Она любезно позволила мне остаться на все выходные. В субботу я проспала четырнадцать часов. Вчера я валялась в одолженных спортивных штанах и играла с Кристианом большую часть дня. И когда я не подала никаких признаков того, что собираюсь уйти после ужина, Шелби просто принесла другую пижаму в гостевую спальню.
Она не спросила, почему я здесь. Она знала, что что-то не так, но не настаивала на объяснении. Она просто предоставила мне убежище, пока я не буду готова к разговору.
— Спасибо, что позволили мне остаться на все выходные.
— Тебе не нужно меня благодарить.
Я улыбнулась ей и отхлебнула свой кофе, затем вернулась к окну, загипнотизированная падающим снегом. Была только первая неделя ноября. Буря утихнет, и снег растает до того, как зима по-настоящему вступит в свои права. Но сегодня я была благодарна за спокойствие.
— На прошлой неделе я ездила навестить папу.
Шелби поерзала на диване, потянувшись за пультом, чтобы уменьшить громкость телевизора.
— Как все прошло?
— Не очень. — Я закрыла глаза, подождала три удара сердца, затем открыла их и посмотрела в лицо своей сестре. Она тоже заслуживала правды.
Поэтому я рассказала ей все.
Я рассказала ей все подробности, которыми папа
