Эндрю прожигал взглядом Грир, и с каждым мгновением его лицо мрачнело. Поднеся бокал к губам, он сделал глоток, не отрывая от нее взгляда.
— Очень убедительно, — проговорил Эндрю, приблизившись к ней. — Примите пару таблеток аспирина, запейте большим количеством воды и ложитесь в постель. К утру вам полегчает. — В нотках его голоса было нечто зловещее, и по ее позвоночнику пробежали мурашки. — Очень напоминает мои медицинские предписания. Вот только мне не полегчает утром, если тебя не будет рядом со мной.
— Я не могу быть рядом.
Эндрю схватил ее за локоть, и Грир отвернулась.
— Не можешь? Может, ты не хочешь остаться со мной? Да ты просто сбегаешь.
— Нет!
Его смех пронзил ей сердце.
— Прямое попадание, любовь моя? Все так и есть, ты сбегаешь. И мы оба знаем, по какой причине. Ты не думаешь, что пора признаться — уж мне-то в особенности?
Отойдя на несколько шагов от него, Грир устремила на стену невидящий взгляд.
— Ты не знаешь настоящей причины. Не можешь знать. — Внезапно Грир осознала, что единственный выход — сказать ему правду. — Я больше не могу иметь детей, — открылась она ему.
Он не отвечал. Может быть, не услышал?
— Мне сделали гистерэктомию несколько месяцев назад. Я бесплодна.
Эндрю со стуком опустил бокал на кофейный столик.
— Я знаю, — ответил он. — Знаю еще с тех пор, как мы ездили в Гернси.
Грир показалось, что она сейчас оглохнет от биения собственного сердца.
— Откуда? — спросила она. — Ты ничего мне не говорил.
— Это не от меня требовалось что-либо говорить, — произнес Эндрю. — Чтобы быть со мной откровенной, ты должна была мне доверять. Я понимал, что ты будешь готова рассказать мне об операции, только когда я получу твое доверие. — Грир ожидала, что Эндрю будет вне себя от злости, но его голос наполнила лишь печаль. — Я задавался вопросом о втором шраме у тебя на животе, — продолжил он. — И все разъяснилось, когда я упомянул о беременности. Ты сломалась. И еще ты всегда нервничала в присутствии Симоны. Сначала я думал, что мне это только кажется, но потом понял. Тебе больно находиться рядом с детьми. Мне так жаль, Грир. Если бы только Коллин...
— Ш-ш. — Грир резко повернулась к нему. — Я начинаю привыкать к этому, — уверила она его. — Уже привыкла. И мне больше не больно находиться вместе с Симоной — я в нее влюбилась. А Коллин было не спасти. И винить тут некого.
Господи, хоть бы Эндрю понял, что не должен чувствовать свою вину. Он сжал ее руку.
— Почему ты не сказала мне раньше?
— У тебя должны быть свои дети, Эндрю. Я никогда не встречала мужчину, настолько подходящего для роли отца.
Перед ее взглядом мелькнули его острые локти, и он уперся руками в бедра.
— Спасибо. Ты не ответила на вопрос.
— Я не смогу подарить тебе детей.
— Тебя саму удочерили.
— Да.
— И родители любили тебя, как своего собственного ребенка, — продолжил он рассудительно. — Почему же у нас не получится? Я всегда искренне привязывался к детишкам, с которыми мне доводилось знакомиться. Так что мне уж точно удастся полюбить еще парочку тех, что нам посчастливится иметь.
— Из твоих уст все звучит так просто, — сказала Грир. — Но на самом деле это не так, Эндрю. Ты заслуживаешь лучшего, а я не могу тебе этого дать. Мы не созданы друг для друга.
— Ты просто изобретаешь кучу предлогов, чтобы сбежать, любимая. — Тон его голоса задел ее за живое. — Да что с тобой такое? Боишься рискнуть? Поддаться чувству и принять на себя обязательства из страха, что это не продлится вечно?
— Прекрати, — выпалила она. — Я не такая. Через это я уже прошла. — Внезапно Грир отчаялась хоть что-нибудь объяснить ему. — Я справилась со всеми делами, которые запланировала, — резко сказала она. — Знаю, что я полноценная женщина во всем, кроме одного. И я смирилась с этим. Дети больше не вызывают во мне бурю отчаяния. Мои родственники оказались не той сказочной семьей, о которой я грезила, но, по крайней мере, я нашла их и встретилась с ними, и со временем я примирюсь и с этим тоже. Так что я не сбегаю, — повторила она.
— Я тебе не верю, — сказал Эндрю, больно сжимая ее руку. — Что насчет риска? Разве ты не боишься полюбить, потому что можешь снова потерять любимого? И разве не поэтому пытаешься улизнуть от меня? — Его разозленное лицо было в нескольких сантиметрах от ее.
Грир высвободилась из его хватки и рухнула в кресло.
— Я боялась снова дать волю чувствам, — с трудом выговорила она. — Но это было заблуждением, и я осознала его. Любовь не обязательно ведет к потере. — Последовала тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием Эндрю. — Но иногда мы думаем, что обрели что-то идеальное, а оно оказывается просто ошибкой, — продолжила она. — Мы путаем с любовью наши желания, потребности и сотни самых разных физических реакций... все это мешается с любовью. Вот что произошло с нами. И давай закончим на этом, Эндрю... Позволь мне уйти, не превращая все в кошмар. Нам было так хорошо вместе, и я хочу запомнить это время, — взывала она к Эндрю, но он только повернулся к ней спиной. Она чувствовала его боль и гнев.
— Как-то не сходится, — проговорил Эндрю, не оборачиваясь. — Если ты достигла всех своих грандиозных целей и тебе хочется верить в то, что мы можем быть вместе, — почему же ты уходишь?
Грир потянулась ко второму бокалу. Отпив слишком много бренди за раз, она закашлялась — напиток нещадно жег горло.
— Я должна, — ответила Грир. Слезы, навернувшиеся на глаза, туманили взгляд. — У меня своя жизнь в Штатах, свой бизнес. Мое место там.
— Чушь! — рявкнул он, резко обернувшись к ней. — Нет там ничего такого, что не позволило бы тебе быть со мной. Ты просто сбегаешь, Грир. Ты чего-то боишься. Ради всего святого, скажи чего. — Эндрю встретился с ней взглядом и не отводил глаз — казалось, его ярость испарилась. Грир уронила голову и устало потерла глаза.
Эндрю сел на край стола и попытался взять ее за руку.
— Если тебе приятней думать, что я боюсь, — пожалуйста, — ответила она. — Но давай покончим с этим. У меня нет больше сил.
— А ведь знаешь, я мог бы переехать в Штаты. Мне предлагали множество вакансий. И некоторые из них я даже всерьез рассматривал, — поведал он ей.
Грир пристально посмотрела на него:
— Но ни на одну ты не согласился. Почему?
— Я здесь прочно обосновался, — ответил он. — К тому же тогда я рассматривал их только исходя из карьерных перспектив, которые, кстати, очень даже неплохи. А сейчас у меня появились и личные обстоятельства.
— Ты обосновался здесь, — медленно повторила Грир. — И сколько времени пройдет, прежде чем ты начнешь сожалеть о том, что отказался от того, над чем работал... и от возможности иметь своих детей... отказался от всего этого? — Она обвела рукой комнату. — Ты англичанин, Эндрю, до мозга костей.
