Красавчику. Это был июнь. Жаркий-жаркий солнечный день. Он пришел с работы, как никогда, уставший, но, как и всегда, с лету заметил мою нервозность и волнение. Как итог, первым его вопросом в пороге было:
— Что случилось?
Наверное, я должна была устроить из этой новости какую-нибудь страшно романтичную историю. В стиле: купить и вручить пинеточки или устроить ужин при свечах. Ну, знаете, как в слезливых мелодрамах. Но я — это я. И я что сделала? Правильно! Разрыдалась! Это был первый раз, когда мои гормоны взяли верх. Я даже себе не могла объяснить такой реакции. Женщина, что с меня взять…
Я уселась на кровать и начала беззвучно плакать, глотая слезы. Реня сел у меня в ногах. Перепуганный и бледный, чуть ли не трясся от бессилия, пытаясь выпытать у меня, что же все-таки произошло за последние сутки. Тогда я достала полосатый тест. Не имея сил произнести ни слова, смотрела на мужа огромными, красными, щенячьими глазами, пока он не разулыбался.
— Ясноглазая… мы что… мы беременны?
— Мхм, — шмыгнув носом, кивнула я. — Беременны…
— Детка… — дальше меня стиснули в своих объятиях, и я впервые в жизни увидела, что, оказывается, мужчины тоже умеют плакать. Хоть Ренат потом и отмахивался, заявляя, что мне лишь показалось, но я-то знаю, что видела! Как заблестели слезы в его глазах и сорвался на хрип голос.
Боже! Это был потрясающий день! Совсем глупый и не романтичный, но потрясающий!
— И вообще, — выныриваю из воспоминаний, говоря громко. — Цветочек едва ли не больше всех нас вместе взятых ждет появления племяшки! Будь к ней сн… — замолкаю на полуслове. Из кухни долетают крайне странные звуки… Он там что, устроил погром? Звон, стук, грохот и шипение мужа, приправленное отменной порцией матерных словечек:
— Черт! Да чтоб тебя…!
Выглядываю из ванной:
— Скажи мне, что это не наше горячее к праздничному столу полетело, Красавчик? Мы чем гостей кормить будем? Их с минуты на минуту набьется полный дом!
— Нет, горячее я спас, — незамедлительно звучит самодовольное в ответ, — но проблемка определенно есть…
— И какая же?
Ренат выглядывает из кухни. Щеки красные, глаза хитрые, губы расплываются в улыбке:
— Ты же помнишь, что убийство уголовно наказуемо? Беременность не станет смягчающим обстоятельством.
Я охаю, в ужасе округляя глаза:
— Да нет! Нет, ты не мог!
— Смог…
— Нет.
— Да.
— Ренат, блин!
— Прости, — строит бровки домиком мой любимый негодяй. — Я честно не специально.
— Третья, Ренат! — топаю ногой. — Третья моя кружка за неделю, которую ты разбил!
— Ну, что поделать, если мы с твоими кружками не уживаемся на одной кухне!
— Ты… ты просто… ар-р-р! — топаю ногой, силясь сдержать улыбку. — Вандал! — ругаюсь, потому что я вообще-то зла и возмущена!
— Я куплю тебе новую, детка, — исчезает Ренат на кухне.
— И снова ее разобьешь?
До моих ушей доносится смех.
В коридоре, у меня за спиной, слышится возня у входной двери. Оборачиваюсь.
— Приветики-и-и! С наступающи-и-им! — влетает в квартиру краснощекая с мороза Розалинда, размахивая бумажными пакетами с подарками. Закрывает дверь и ставит пакеты на пол, протянув к моему животу руки:
— Иди ко мне, моя сладкая булочка!
И, да, это отнюдь не меня она называет «булочкой».
— Моя дочь не булочка! — вопит Реня из кухни.
— Отстань! — отмахивается Роза. — Иди к тете обниматься! — улюлюкает. — Мой вкусный шладкий пирожочек! Ничего твой папа не понимает — сухарь!
Я хохочу:
— Ох, если бы мелкая уже могла говорить, она бы точно над вами сейчас хохотала в голос!
— Принеси мне мою племянницу, женщина! — рычит Розалинда, упирая руки в бока.
— Несу! — закатываю глаза. — Уже бежим, видишь? — хотя «бежим» — это сильно сказано. С моими формами идеального шара — едва переставляем ноги в тапках, шебурша по полу.
— Мои самый сладкий кексик!
Мне достается только быстрый чмок в щечку, и Розалинда тут же бросается восхищенно наглаживать ладошками мой живот. Приговаривая всякие умопомрачительные милости и зацеловывая через платье. А там знаете что? Моментально начинается тумба-юмба! Мелкая отплясывает, пихаясь и толкаясь, стоит только оказаться в обозримой близости от Цветочка. Ощущение, что дай волю, наша дочь уже бы выпрыгнула! Только бы увидеть собственными глазами эту зеленоглазую, рыжеволосую сумасшедшую девчонку, с необъятными резервами любви.
— Уф! Она точно чувствует, когда приходит ее неугомонная тетушка! — жалуюсь. — Иногда мне кажется, что она тебя любит больше, чем нас с Реней, вместе взятых!
— Дети чувствую хороших людей.
— А ты-то тут при чем? — снова встревает Реня, посмеиваясь. За что сестра дерзко показывает в сторону кухни язык.
Обожаю их! Мою семью!
Медленно за Розой тянутся и другие гости. В основном все по парочкам. Парни из отряда Рени со своими подругами и женами. Последними до нас добираются Света и Илья Климовы. После истории с командировкой наши мужчины сильно сдружились. Я же в лице Светы нашла классную подругу, с которой у нас много общих тем. Главная из них — дизайн.
Да, кстати, мы начали работу над открытием собственной студии. Пока все на начальном этапе — поиск помещения, рабочих бригад, оборудования и прочее, но мне уже обрывают телефон бывшие клиенты «Квадрата», с которыми я когда-то работала. Конечно, после родов мне будет не до работы первое время, но мы со Светой договорились, что для души я оставлю себе пару-тройку проектов в месяц. Чисто, чтобы не растерять сноровку.
Пока Ренат разбирается с горячим, я делаю нарезку, а Роза сервирует стол. Салфеточка к салфеточке, все как положено. Тут же суетятся и другие девчонки. В одиннадцать часов у нас уже все готово, а гости рассаживаются по местам. Мы с Ренатом созваниваемся сначала с его родителями, поздравляя, потом я набираю своим. И только после присоединяемся к гостям.
За столом ведутся оживленные беседы. Шуточки, улыбки, смех. С кем-то я знакома чуть больше, с кем-то чуть меньше, но это не меняет того, что в квартире и в компании творит очень легкая и непринужденная атмосфера. Мне нравится «мир», в который я попала. И мне нравится, что я тоже стала частью этого «мира».
Ближе к двенадцати парни открывают шампанское, Ренат идет на кухню за бокалами. Я, улучив момент, вскакиваю со стула и топаю за мужем следом. Поймав его в проходе, обнимаю, насколько это возможно с огромным животом, и, встав на цыпочки, чмокаю его в губы. Широкие горячие ладони обхватывают мои щеки, Красавчик улыбается:
— Это мне за разбитую кружку? — подмигивает.
Я осторожно щиплю его за бок.
— Это мне. Благодарность, за терпение.
— М-м, — трется носом о мой нос Реня, — вот гости уйдут, и я
