осуждать, однако же я никогда не перестану считать тебя удивительнейшим человеком. Ты такой суровый и пугающий снаружи, но безмерно добрый, ответственный и заботливый внутри. Роме очень повезло, что его отец – ты, Кристиан. И я благодарна тебе за это, – всхлипнула она снова. – Всегда буду. И, поверь, у меня есть миллион желаний, связанных с тобой! Они самые простые, как и у всех, чье сердце любит и ждет.
– Так ведь и у меня такие же! Самые простые! Чтобы ты была рядом, – сказал он, заглядывая в её глаза. – Чтобы наш сын рос в любви своих родителей, чтобы однажды прибежал и сказал, что очень хочет сестричку или братика!
– Какое-то сумасшествие!
– Я полюбил тебя однажды, Кристина! И это чувство останется со мной навсегда. Если ты исполнишь всего одно мое желание, я сделаю тебя самой счастливой, – перешел он на приглушенный шепот. – Никто из нас не вспомнит об этих семи годах одиночества, потому что каждый новый день будет переполнен нами.
– Желание? – с трудом произнесла Кристина, часто моргая. – И… какое же?
Кристиан немного отстранился и оглядел её с наигранным сомнением.
– А ты что, до сих пор не в курсе?
– О чем ты? – смахнула она слезы с лица.
– О желании, – усмехнулся Кристиан. – Которое я написал для тебя – человека напротив.
– Ты о том рождественском ужине? – удивилась она. Кристиан молча кивнул. – Откуда мне знать о твоем желании? Ты не давал мне свой конверт и вообще счел эту затею ерундой.
– С чего ты взяла?
– У тебя всё на лице было написано.
– Ну, – задумался он, – может ты и права. Но, когда я увидел, с каким рвением и пылом ты приступила к заданию, я понял, что твое желание связано только со мной и потому, пересмотрел свое мнение. И, кстати, я всё же отдал тебе свой конверт. Странно, что ты не проверила его содержимое в ту же ночь.
Хитрость заиграла на его губах. Подняв вверх указательный палец, Кристиан достал из заднего кармана джинсов тот самый конверт, только свернутый напополам.
– Это предназначается мне, – улыбнулся он ещё шире.
Глаза Кристины тотчас распахнулись.
– Там мое желание?
– Твое.
– Ты обманул меня! Ты отдал мне свой конверт, так?
– Я не обманывал тебя, а поступил так, как того и требовали правила.
– Ты исполнил мое желание в тот же вечер. А это значит, что проблем с мочеиспусканием у тебя нет, потому что ты просто сидел в туалете и читал, что я написала! Ты обманул меня!
– Я не обманывал тебя. Я открыл конверт и ознакомился с его содержанием вчера, – сказал Кристиан, не сводя с нее посерьезневших глаз. – Когда привез тебя в клинику и ждал твоего пробуждения. Я боялся за тебя, – добавил он, опустив голову. – И очень нуждался в твоем голосе. Пусть даже в собственной голове. Не злись.
– Я не злюсь, – прошептала Кристина, тронутая признанием. – Но теперь мне жутко интересно.
– Что именно?
– Твое желание. Я даже представить не могу, что ты мог написать. Скажи мне?
– Не-а. – Кристиан усмехнулся и позволил ей выхватить из рук конверт. – Не веришь мне?
– Я должна убедиться, что здесь и впрямь мое желание! – нахмурила она бровки и вынула карточку. Пробежав глазами по словам, написанным собственной рукой, Кристина покачала головой, не в силах скрыть улыбку. – Понять не могу, как я не подумала, что ты мог поменять их местами!
– Сама ведь говоришь, что в твоих мыслях только я, – заулыбался Кристиан, осторожно забрав записку. Он положил её на столешницу и обвил руками узкую талию. – Я видел, какой растерянной ты была.
– Так ведь ты не лучше, – подняла она бровку, обвив руками его теплую шею. – Пулей вылетел из микроавтобуса, будто я тебя съесть собиралась.
– Вообще-то, – улыбнулся Кристиан, метнув загадочный взгляд в сторону, – съесть тебя собирался я. Точнее сказать, я очень старался этого не сделать. Потому и вылетел.
– О-о!
– Ага!
– Это незабываемо, – прошептала Кристина, вдыхая его запах. – Умоляю, скажи, что это не сон.
– Это не сон, – сказал он с улыбкой и оставил на её губах нежный и чувственный поцелуй. – Как и тогда…
– Что именно? – улыбалась Кристина, оставляя едва уловимые поцелуи на его колючей щеке.
– Кажется, будто есть только мы и никого больше. Теплый дом, снег вокруг, огонь в камине и мы. С той лишь разницей, что теперь у нас есть ребенок.
– Пока это действительно так. Но очень скоро…
– Нет, милая, – взглянул он на нее внимательно и решительно. – Теперь будет только так.
– Как? – распахнула она доверчивый взгляд, полный надежд и любви.
– Только мы, – ответил он полушепотом, проведя ладонью по её мягким волосам. – И никого больше.
Утонув в его крепких объятиях, Кристина содрогнулась от переполнявшего её счастья и невольно взглянула на карточку.
– Это предназначалось вселенной, – проговорила она в крепкое мужское плечо. – Я бы ни за что не вручила тебе этот конверт, Кристиан. Не осмелилась бы.
– Я знаю, – прошептал он с улыбкой. – И потому сделал это сам.
«Прости меня за каждый твой день, лишенный сына и душевного покоя».
– Что написал ты? – спросила Кристина, снова пробежав глазами по своим же словам на карточке.
– Узнаешь, когда прочтешь.
– Что, если я хочу исполнить твое желание сейчас? Как мне это сделать, не зная его?
– Думаю, ты его уже исполнила.
– Правда?
– На все 100 % я, конечно, не уверен, – усмехнулся Кристиан, – но, думаю, что это всё же так. А пока…
– Пока? – улыбнулась она, глядя в его глаза.
– Позволь мне утонуть в этом особенном чувстве, когда сбываются мечты.
– В таком случае, подвинься. Ведь я тоже в нем вот-вот утону.
– Сработало? – раздался шепот в темноте.
– Сработало.
– И лед растаял?
– Растаял.
– Я же говорил тебе, что всё дело в поцелуях! Перед ними мама не устоит!
– Говори тихонько. Я уверен, что у твоей мамы очень чуткий сон.
– А когда вы поженитесь?
– …Ну, об этом как-то речи ещё не зашло.
– Как так? Вы ведь столько времени говорили! Целая ночь прошла!
– …Такое случается, когда ужин оказывается очень вкусным, а ты испытываешь жуткий голод. Кхм. Мы ещё успеем обсудить с мамой этот вопрос.
– А что насчет переезда? Мама не против вернуться сюда?
– Не против. Только не надейся, что это случится в ближайшие дни.
– Почему?
– Потому что невозможно просто взять и за несколько часов перевезти вашу с мамой жизнь сюда. Потребуется некоторое время.
– Тут ты прав. Главное, что лед растаял, верно?
– Верно.
– А ты не говорил, что я знаю, что ты мой папа? Что я
