Они вернулись очень поздно, и у Эллы возникло стойкое предчувствие, что с утра пораньше ее вызовут на ковер. Однако поскольку экономка уехала не по собственной инициативе — ее увез управляющий, Флисс хотя и будет в ярости, сделать ничего не сможет… по крайней мере так представлялось Элле. Со слабой улыбкой на губах она на цыпочках прошла по коридору и вошла в свою гостиную.
Теория Эллы продержалась ровно шестьдесят секунд.
— Где вас черти носили?
Элла резко остановилась. Фелисити без приглашения заявилась в ее квартиру! Подавив инстинктивную вспышку гнева, Элла взяла себя в руки и ровным голосом проговорила:
— Полагаю, вас не устроит объяснение, что я уезжала?
Бросив сумочку на ближайший стул, она вызывающе подняла голову и бросила на Флисс холодный взгляд. Но, заметив, что губы молодой женщины сложились в гневную складку, Элла вдруг поняла, что слишком устала и у нее нет сил выдерживать очередное противостояние. Череда бессонных ночей уже сказывалась на ее состоянии, и, вернувшись домой после приятно проведенного вечера, Элла надеялась, что ей наконец удастся хорошенько выспаться.
— Нет, такое объяснение меня решительно не устраивает! Вы отпрашивались на пару часов, по моим подсчетам вы опоздали на шесть часов!
— Решайте этот вопрос с Айаном, — так же бесстрастно предложила Элла, одновременно снимая пальто. — Он мой управляющий, и это была его инициатива. — Строго говоря, Айан и Элла работали в разных сферах, и ни один не являлся начальником другого, но Флисс этого не знала.
— Вот именно, он управляющий, а не наниматель.
— Что вы хотите этим сказать?
— Я наняла вас на работу.
— Ах да, конечно, кажется, я начинаю понимать. Вы хотите, чтобы я ушла?
— Точно.
— Что ж, отлично. — Элла пожала плечами. — Обсудим это утром.
— Нет, мы поговорим сейчас.
— Как хотите, — безучастно согласилась Элла. — Вы здесь главная. По-видимому.
Зеленые глаза мгновенно сузились. Фелисити подошла так близко, что от запаха ее духов у Эллы запершило в горле.
— Ну и ну, — протянула она, — похоже, чопорная миссис Эндрюс-Ватсон начинает показывать свое истинное лицо! Дорогуша, прогулки с Айаном явно не идут вам на пользу, если вы являетесь после них в таком настроении.
— Во-первых, прогулка была всего одна, — холодно уточнила Элла, а во-вторых, я вернулась в прекрасном настроении, это вы мне его испортили.
— Вы так считаете? Однако, на мой взгляд, и одного вечера слишком много. Ваше дело работать, а не бегать на свидания.
— Даже если это и было свидание, в свободное время я могу делать что хочу, — возразила Элла.
— Уже нет, миссис Эндрюс-Ватсон. С завтрашнего дня с девяти часов утра вы уволены.
— Как мило с вашей стороны позволить мне остаться на ночь. Или ваше великодушие основано на расчете: желаете до моего ухода получить первоклассный завтрак на десять персон? — язвительно поинтересовалась Элла.
— Поскольку по вашей милости мои гости остались без обеда, естественно, вам придется приготовить завтрак.
— Неужели?
Голова Флисс дернулась.
— Для человека, только что потерявшего работу, вы на удивление самоуверенны. Дорогуша, не забывайте о рекомендациях, выходном пособии и о жалованье за последние четыре недели.
— Которое вы собираетесь задержать?
— Может, да, а может, и нет. — Губы Флисс сложились в некое подобие мстительной улыбки. — Скажем так: это зависит от обстоятельств.
— От завтрака? — недоверчиво переспросила Элла.
— Вот именно, от завтрака.
Элла с трудом удержалась от улыбки: не все так просто, Флисс нужно поддерживать имидж, а ее образ хозяйки дома и так уже несколько поблек. Невозможно представить ее на кухне, в переднике, готовящую завтрак. Но угроза Флисс — чистый блеф, поскольку заработанные деньги по закону принадлежат Элле и она их все равно получит.
Не говоря ни слова, Элла деловито прошла к столику, стоявшему в нише у окна, достала отрывной блокнот и ручку. Затем все так же молча пролистала ежедневник. Не прошло и двадцати секунд, как она нашла нужный номер телефона, записала его, вырвала страничку и протянула озадаченной Флисс.
— Вот номер телефона фирмы, занимающейся приготовлением еды на заказ. Мы нанимали их для съезда фотографов. Советую позвонить им.
— Не понимаю, с какой стати?
Элла улыбнулась.
— Ничего, поймете. — И уже направляясь в спальню, закончила елейным голоском: — Спокойной ночи, мисс Фоксвуд. Увидимся утром… может быть.
Флисс бросилась за Эллой.
— Вы не посмеете! — прошипела она, хватая Эллу за руку. Кроваво-красные ногти больно впились в кожу. — Не смейте уходить, я еще не закончила!
— Возможно. Зато я закончила.
Гнев, который Элле пока удавалось обуздывать, грозил вырваться из-под контроля. Она перевела взгляд с искаженного злобой лица Флисс на пальцы, все еще сжимающие ее руку, и обратно. Ей бросилось в глаза кольцо с огромным изумрудом. Айан почему-то считал, что Флисс не способна удержать Джека, однако Элла видела перед собой весьма осязаемое доказательство его любви к этой женщине. Боль, причиненная только что сделанным открытием, лишь подогрела ее гнев, и Элле стало еще труднее сдерживаться.
— Я достаточно вас слушала, даже больше, чем достаточно! — Элла рывком освободила руку. — Вы так часто меня увольняли, мадам, что теперь мне уже безразлично, что вы еще скажете. Я вам не рабыня и ни чем вам не обязана. Как я уже сказала, увидимся утром — если я не передумаю.
— Ах ты дрянь! Ты не можешь так уйти, слышишь! Я тебя не отпущу!
Элла почувствовала новый приступ тошноты, но все же остановилась, повернулась к Флисс и вопросительно вскинула брови.
— Мадам, хотите один совет? В будущем лучше предоставьте Айану нанимать и увольнять работников. Или Джеку. Разумеется, при условии что он окажется так глуп, что женится на вас…
Фелисити с размаху ударила ее по щеке. В тишине звук пощечины прозвучал как выстрел. Элла покачнулась, стены комнаты поплыли у нее перед глазами, она из последних сил боролась со слабостью, но темнота обступила со всех сторон, грозя поглотить ее. Элла поняла, что падает, проваливается в бездонную пропасть.
Вдруг цепкие руки, сопротивляться которым у нее уже не было сил, схватили ее за плечи и усадили в кресло. Элла закрыла глаза, отгораживаясь и от этой женщины, и от внешнего мира, в котором она чувствовала себя такой одинокой.
Казалось, прошла вечность, прежде чем она с трудом приоткрыла отяжелевшие веки и прошептала:
— Не нужно было вам этого делать!
— Вы правы, я очень сожалею.
