— Я не спала с Вадиком, Никита. Он жил с нами в одном доме, но ты бы видел тот дом! И у Вадика было свое крыло.
— Я не должен тебя расспрашивать об этом, Мия… — начал было отворачиваться Никита, но она снова развернула его лицом к себе.
— Помнишь, как ты часто заставлял меня повторять, что я твоя? — и, получив утвердительный кивок, продолжила: — Наверное, это намертво впечаталось в сознание, но я по-прежнему только твоя. У меня никого не было, Никита, я так и не смогла, потому что для меня был и есть только один на свете мужчина, единственный. Ты.
Она должна была это сказать, потому что это была правда, а еще она чувствовала, как это важно именно сейчас услышать Никите. Наградой стали вспыхнувшие темно-синие глаза, а потом ее накрыло лавиной поцелуев, Саломия обхватила шею Никиты и прошептала в губы:
— Скажи, что ты только мой!..
Но тут же оказалась подмята под тяжелое мускулистое тело и полностью обездвижена с заведенными за голову руками и переплетенными пальцами.
— Скажу, после, — прошептал с хищной улыбкой Никита, они оба впились друг в друга словно изголодавшие вампиры.
Саломия молила только об одном, чтобы Никита не опомнился и не начал осторожничать, ей сейчас хотелось именно так, рвано, остро, глубоко, чтобы хоть немного насытиться, восполнить то, что казалось навеки утерянным. Это больше было похоже на схватку, хотелось кричать от счастья, но Никита сминал ее губы своими, не отрываясь, и они оба могли издавать только стоны, глухие и низкие, которые заводили еще сильнее, хотя казалось, сильнее уже невозможно…
...Никита осторожно терся колючей щекой о ее щеку, шею, грудь, а потом будто очнулся и в страхе скользнул рукой к животу:
— Все хорошо, Мия? Я совсем с катушек слетел…
— Все хорошо, любимый, с нами все хорошо!
Он облегченно выдохнул, перевернулся на спину и притянул ее к себе на грудь, а она попеременно целовала его то в шею, то в татуированное плечо.
— Твой, Мия, — прошептал единственный на свете мужчина, зарывшись ей в волосы, поглаживая по спине и рисуя узоры, — ничей больше, только твой…
* * *
— Ты выйдешь за меня замуж? — спросил Никита сладко потягивающуся Саломию.
Она не стеснялась демонстрировать Никите свою усталось, не он же беременный, да еще и здоровый такой! Продышался, пот вытер со лба, и хоть в космос запускай. Это она после второго забега уже выглядела, как едва дотащившаяся до финиша лошадка, и при поползновении любимого мужчины на третий честно предупредила, что поучаствовать готова разве что в качестве моральной поддержки.
Елагин ржал так, что чуть Даньку в соседней комнате не разбудил, потом смешил ее и приставал, и Саломии пришлось спихнуть его с дивана. А после они снова начали целоваться, и Никита был уже таким осторожным, чутким и нежным, что ей ничего не оставалось, кроме как сдаться на милость победителя.
— Не уверена, я не могу так сразу, нам надо получше узнать друг друга, — начала было ломаться Саломия и тут же оказалась зажата в угол будущим мужем, только успев пискнуть: — Согласна, согласна!
— Надо к родителям будет съездить, Мия, — Никита вытащил ее из под себя, заботливо укутал пледом и добавил чуть тише: — Они не знали, правда не знали. Я выяснил.
— Я верю, Никита, — Саломия поспешно погладила его по щеке, — конечно поедем. Даньке так понравилась твоя мама!
— Она его сразу узнала, — Никита лег на бок, оплетя Саломию руками и ногами, — если бы я, дурак, не был таким самонадеянным, мы давно бы тебя вычислили. Кстати, любимая, ты правда собиралась меня по миру пустить?
Саломия мотнула головой, пряча лицо у него под подбородком.
— Сначала да. А потом передумала. После Нового года, когда ты попросил родить тебе ребенка. Я сама его захотела, — объяснила она поднявшему брови Никите и тут же поправилась, — точнее, ее. Я ее даже нарисовала, разве ты не видел портрет в моей комнате?
— Видел, но не догнал, что это наша девочка. Так значит, я всего лишь выполнил заказ? — ухмыльнулся Никита и откинулся с довольным видом. — Что ж, любимая, обращайся!
— Я хотела проверить тебя, сдержишь ты обещание или нет, — продолжила Саломия, все так же пряча лицо, не видя глаз Никиты, говорить было легче, — не верила, что ты согласишься. А ты взял и подписал все предварительные договоренности, и тогда я испугалась, что ты увидишь меня такой и… побрезгуешь. Вадим… Он уговаривал меня убрать шрамы, я видела, что не нравлюсь ему такой.
— Даже не знаю теперь, или я мало ему по яйцам засадил или наоборот, выставиться должен, — задумчиво ответил Никита, прижимая крепче Саломию. Она понимала, что тот пытается ее отвлечь, но ей нужно было выговориться.
— Я записалась на обследование еще на Мальдивах, а в клинике выяснилось, что я беременная. Операцию отложили на год, но я не представляла, как признаюсь тебе, и я решила сказать картинами, а там как ты сам захочешь.
— Ты же понимала, что я рвану следом? — голос Никиты звучал достаточно взволнованно.
— Я только на это и надеялась, — тихо сказала ему в плечо Саломия.
— Но почему Беккеру вздумалось мне исповедоваться? — Никита поцеловал ее в шею и заглянул в глаза.
— Я сказала ему, что мы с тобой переспали и что я беременна от тебя. Он был… впечатлен.
— Скорее, он охренел, — проворчал Никита, — теперь ясно, почему он блеял, что я его победил. А скажи, моя смелая девочка, зачем ты восемь лет ждала, чтобы отомстить? Ладно первый год-два, пока Данька был маленький, но приедь ты года через три, мы бы не потеряли столько времени!
Саломия на минуту задумалась. Она собиралась, несколько раз собиралась, но каждый раз что-то ее останавливало. То серьезно заболел Данил, то Вадим принимался отговаривать. Да он ее все время отговаривал, даже в этот раз, но нельзя вечно искать виноватых на стороне. Она могла не послушать его, поступить по-своему, как сейчас. И она ответила очень честно:
— Потому что я простила тебя, Никита. Мне было важно увидеть тебя, мне было все равно, убийца ты или предатель, я приехала, когда поняла, что больше не могу без тебя жить, потому что люблю тебя больше жизни.
И Никита понял, он поцеловал ее таким долгим и нежным поцелуем, что казалось, выпил все ее дыхание, и не нужно было никаких слов, но он все же сказал:
— Я тоже люблю тебя больше жизни, моя Мия.
Ей даже на миг оторваться от него было больно, но Никита предположил, что Данька, наверное, испугается, если проснется один в незнакомом месте. Отнес Саломию в душ, а потом улегся между ней и сыном, Данил тут же скрутился клубком под боком у отца, а Саломия уютно устроилась на широком плече. Они снова поцеловались, а когда она сомкнула веки, то, проваливаясь в сон, подумала, что впервые за восемь лет засыпает такой счастливой.
Глава 44
— Сынок, тебе там не холодно? — Никита взглянул на Данила в зеркало внутреннего обзора и, получив отрицательный ответ, вновь переключил внимание на дорогу.
Саломия с тайным удовольствием смотрела на лежащие на руле руки, ей всегда нравилось наблюдать за руками Никиты, что она не видела за тем окном? Никита вез Саломию и сына к родителям, и хоть она дала согласие, все равно чувства ее обуревали самые разные. И отказаться нельзя, уже две недели, как они снова вместе, а навестить родителей так и не собрались.
Конечно, Саломия могла сослаться на свое положение, Никита и слова поперек бы не сказал, но она не смогла, особенно после того, что тот ей рассказал. Они сейчас во всем старались уступать и идти друг другу навстречу, хотя вопросы предстояло решить важные и глобальные. И их было много.
Однозначно Вадима стоило отстранить от управления компанией, здесь Саломия легко согласилась, но она собиралась сохранить за ним долю в бизнесе, и здесь уже пришлось уступить Никите. Во всем остальном он старательно дистанциировался от участия в бизнесе бывшей и будущей жены, но она не теряла надежды спихнуть в конечном итоге управление на него. Поначалу Саломия попыталась заманить его инвестициями в елагинские проекты.
