что я не схожу с ума от этого.
Кас сказал мне, что на самом деле не разговаривал с ней, и я даже не уверен, что это правда, но, по крайней мере, он, кажется, не злится на меня. А Айяна не пускает меня в квартиру, чтобы поговорить с Кэт. Я пишу ей и Кэт каждый день, и, поскольку у меня, видимо, нет самоконтроля, когда дело касается ее, я стучу в дверь, умоляя впустить меня, каждый день, как только слышу, что дверь в их квартиру захлопывается.
В последний раз, когда я это сделал, Айяна распахнула дверь достаточно широко, чтобы высунуть голову и залаять на меня, как собака, больная бешенством. И да, я имею в виду, она буквально лаяла на меня. И не как чихуахуа, а как настоящий доберман, и это потрясло меня настолько, что я вернулся в свою квартиру.
Я не ел уже несколько дней и не помню, когда в последний раз принимал душ. У меня болит грудь и челюсть от того, как часто я ее сжимаю. Я могу собраться с силами только для того, чтобы сделать абсолютный минимум, то есть открыть дверь, чтобы медицинская бригада, проводящая мое тестирование физической подготовки, могла пройти в мою квартиру, и каким-то образом выполнить их указания. Все, что сверх этого, сейчас просто недостижимо. Может быть, это станет возможным, когда гигантская дыра в моем сердце каким-то образом будет залатана.
Вчера меня наконец-то выпустили, и это благословение, учитывая, что сегодня я буквально не могу выполнить те же задачи после стольких дней без пропитания.
Больше всего на свете я беспокоюсь о Кэт. Я просто хочу знать, как она себя чувствует. Я хочу знать, справляется ли она, заботится ли о себе, появляется ли на работе и кормит ли себя. Все то, что я сейчас не делаю, но мне нужно, чтобы она делала это, потому что ее здравомыслие — единственное, что держит меня вместе.
Я просто знаю, что если бы я мог поговорить с ней, мы могли бы все уладить. Мы могли бы разработать план и решить эту проблему.
1. changes — XXXTENTACION
Катарина
Суббота, 20 января 2024 года
Я открываю глаза, опухшие и покрытые коркой слез, которые я пролила за эту неделю. На днях мне удалось притащиться на работу, но сотрудники отдела кадров отправили меня домой, когда там начали скапливаться репортеры, не давая пациентам попасть в здание и выйти из него в нужный момент.
Они попросили меня взять недельный отпуск, чтобы дать им время подумать, как решить эту проблему и обеспечить безопасность пациентов. Если бы я могла чувствовать себя еще хуже, чем сейчас, то осознание того, что я создаю еще одну преграду на пути к лечению пациентов, сделало бы меня совсем больным. Но я уже на дне. Моя жизнь — это руины, выложенные на всеобщее обозрение, о которых говорят так, будто я не настоящий человек с эмоциями или правом на какую-либо приватность.
Я превратилась в оболочку человека, которым была раньше, и все это всего за неделю.
* * *
Я скорее слышу, чем вижу ее, не совсем понимая, кто это, но предполагаю, что это должна быть Айяна, потому что никого другого я не видела уже несколько дней.
Задернутые занавески откидываются, а следом за ними и мое одеяло. По моему телу пробегает холодок, когда тяжесть одеяла отбрасывается в сторону.
— Давай, Кэт, пора вставать.
Ее голос напряжен и полон решимости. Поначалу я растерялась, потому что она никогда не говорила со мной в таком тоне.
Наконец я поднимаю на нее глаза, обхватываю руками грудь, обнимая себя так крепко, что кажется, я физически пытаюсь удержать частички себя вместе.
Это все, чем я являюсь, — кусочками некогда целого человека.
— Мы можем пройтись по магазинам или проехаться по распродажам и поискать те уродливые лампы, которые вы с Лолой любили, — умоляет она меня, и я понимаю, что она действительно старается, потому что Айяна ненавидит распродажи. При упоминании бабушки у меня перехватывает горло. Если бы она была сейчас здесь, то вытащила бы меня из постели и помогла исправить этот беспорядок.
Но ее нет.
На лице Айяны написано беспокойство, губы поджаты, а под глазами темные мешки, которые говорят о том, что она теряет сон из-за этого. Из-за меня. Я поступаю эгоистично, и я это знаю. Я даже не связалась с Касом, а ведь его жизнь тоже рухнула.
А то сообщение, которое я отправила Але? Это была полная отговорка. Я не хочу заканчивать отношения. Я не могу представить свою жизнь без него теперь, когда я испытала это на себе. Я знаю, что мне нужно привести себя в порядок, поговорить с ним и все исправить, но я просто не могу.
Именно это я ему и сказала, не так ли? Я сказала ему, что не могу этого сделать. Я не имела в виду нас. Я имела в виду эту ситуацию — я не могу жить в центре внимания, постоянно находясь под пристальными взглядами тех, кто ждет очередной сенсации о предполагаемых победителях Кубка Стэнли этого года.
Айяна присаживается у изножья кровати и кладет руку на мою икру.
— Ты не можешь продолжать корить себя за это, Кэт. Вы с Але любите друг друга, даже если не произносили этих слов. Ты знаешь, что произошло на днях?
Она выжидающе смотрит на меня.
Когда я не отвечаю, она продолжает: — Мне пришлось на него рявкнуть, чтобы он ушел.
Мои глаза удивленно расширяются и наконец встречаются с ее глазами.
— Именно так. Этот бедный, сломленный человек в сотый раз за неделю постучался в нашу дверь, и я рявкнула на него, как бешеная собака, чтобы он ушел. У меня не так много сожалений в жизни, но это определенно одно из них. Этот человек выглядел так, будто я только что пнула его щенка, и я не могла его впустить, поэтому я залаяла на него, Кэт! Пожалуйста, пожалуйста, избавь нас всех от страданий, встань, вымой свою мерзкую задницу, оденься и марш через весь зал, чтобы придумать план.
Я хочу этого, правда хочу. Но даже если бы я не была измотана во всех смыслах этого слова, не думаю, что смогла бы набраться эмоциональных сил, чтобы увидеть его и справиться с неизбежным разрывом, который последует в результате моего эгоизма. Конечно, после
