человек, – произнес Лука.
– Да, ты не самый хороший человек. Но ты лучший для меня. Я чувствую себя в безопасности в твоих объятиях. Я не знаю, почему, даже не знаю, за что люблю тебя, но люблю, и это не изменится.
Лука закрыл глаза. Он выглядел почти подавленным.
– Любовь – риск в нашем мире и слабость, которую не может позволить себе Дон.
– Я знаю, – сказала я. Горло перехватило.
Луки открыл яростно пылающие глаза.
– Но мне плевать, потому что любовь к тебе – единственное незапятнанное чувство в моей жизни.
Слезы навернулись на глаза.
– Ты любишь меня?
– Да, даже если мне нельзя. Если бы мои враги знали, сколько ты значишь для меня, они сделали бы все, чтобы дотянуться до тебя, надавить на меня через тебя, управлять мной, угрожая тебе. Братва попробует еще раз, и другие тоже будут. Когда я стал мафиози, то поклялся поставить на первое место Семью, и я повторил эту клятву, когда стал Доном, хотя знал, что солгал. Я всегда должен в первую очередь выбирать Семью.
Я задержала дыхание не в силах произнести ни слова. От взгляда, которым он одарил меня, закружилась голова.
– Но я выбираю тебя, Ария. Я сожгу мир дотла, если придется. Буду убивать, калечить и шантажировать. Я сделаю что угодно ради тебя. Возможно, любовь – риск, но это риск, который я готов взять на себя, и, как ты сказала, это не вопрос выбора. Я никогда не думал, что буду, никогда не думал, что смогу так любить кого-то, но я влюбился в тебя. Я боролся с этим. Это первая битва, в которой я сдался.
Я заплакала и бросилась его обнимать, но застонала от резкой боли в плече. Лука отодвинулся.
– Ты должна отдохнуть. Твоему телу нужен покой. – Он заставил меня лечь, но я вцепилась в его руки.
– Я не хочу отдыхать. Я хочу заняться с тобой любовью.
На лице Луки отразилось страдание.
– Я могу нечаянно сделать тебе больно. Швы могут разойтись.
Я провела руками по его груди, напряженному животу, пока не дотронулась до выпуклости в боксерах.
– Он соглашается со мной.
– Он всегда это делает, но он не голос разума, поверь мне.
Я захихикала, а затем вздрогнула от прострелившей боли в руку.
Лука, склонившись надо мной, покачал головой.
– Вот об этом я и говорил.
– Пожалуйста, – прошептала я. – Я хочу заняться любовью с тобой. Я давно этого хотела.
– Я всегда занимался с тобой любовью, Ария.
Я сглотнула и начала поглаживать член через тонкую ткань. Он не отодвинулся.
– Разве ты не хочешь этого?
– Конечно, хочу. Мы почти потеряли друг друга. Я хочу быть как можно ближе к тебе.
– Тогда займись любовью со мной. Медленно и нежно.
– Медленно и нежно, – хрипло повторил Лука, и я поняла, что победила. Он опустился на край кровати и начал массировать мне ступни и икры. Я широко раздвинула ноги. Сорочка на мне приподнялась, обнажив тонкие белые трусики. Его взгляд поднялся выше, и я знала, что он видел, насколько я хотела и нуждалась в нем. Лука застонал, прижавшись к моей лодыжке, затем пробежался пальцами вверх, едва дотрагиваясь до кожи, пока не прикоснулся кончиками пальцев к промежности. Я чувствовала, что трусики уже влажно прилипли к пылающему местечку. – Мне будет очень нелегко медленно и нежно. Если бы ты не была ранена, я взял бы тебя и заставил выкрикивать мое имя.
– Если бы я не была ранена, то хотела бы, чтобы ты сделал это.
Лука лизнул языком по лодыжке, затем мягко всосал ртом кожу.
– Мое.
Затем покрыл голени и бедра поцелуями, снова и снова повторяя слово «мое», приближаясь к центру. Лука стянул трусики вниз, устроился у меня между ног и поцеловал губы там.
– Мое, – прошептал он в разгоряченную плоть. Я выгнулась и немедленно дернулась от боли.
– Я хочу, чтобы ты полностью расслабилась. Не напрягай мышцы, или плечо опять заболит, – сказал он, не отрывая от меня губ и делая меня влажной от возбуждения.
– Я всегда напрягаюсь, когда кончаю, – возразила я, дразня. – И я правда-правда хочу кончить.
– Ты кончишь, но не напрягаясь.
Я не стала говорить, что считаю это невозможным. Лука, наверное, заметил мои сомнения, и выражение его лица говорило, что он принял вызов.
Я должна чаще бросать ему вызов. Когда он начал с приятных легких прикосновений и поцелуев, пальцы на ногах поджались от возбуждения, я почувствовала, что мышцы расслабляются, и разум затуманило блаженством. Тишину комнаты нарушали мои тихие стоны и сладкий чмокающий звук, с которым Лука облизывал мои складочки. В низу живота медленно завязывался узел, и каждое касание языка Луки закручивало его, а затем восхитительно медленно развязало, и оргазм потек через тело, как мед. Я глубоко вздохнула, когда Лука продлил мой оргазм, идущий от его, казалось, непрекращающихся легких прикосновений. Я наблюдала через туман, который не имел никакого отношения к болеутоляющим, как Лука поднялся. Он выскользнул из боксеров, пока я растеклась по постели как бесхребетное нечто. Тело гудело, как будто каждая клетка была наполнена сладким блаженством. Он вытянулся надо мной, головка уперлась мне между ног. Затем очень медленно скользнул внутрь, растягивая меня. Я издала протяжный стон, от того, как он заполнил меня целиком.
– Моя, – произнес он тихо.
Я смотрела ему в глаза, а он выходил мучительно медленно и снова входил обратно.
– Твоя, – прошептала я.
Впереди нас ждал путь во тьму, жизнь, наполненная кровью, смертью, опасностью, будущее, в котором я всегда должна быть начеку, понимать, что каждый день мог стать последним для Луки, бояться, что однажды мне, возможно, придется наблюдать, как он получит смертельную инъекцию. Но таков мой мир, а Лука мой мужчина, и я пройду с ним этот путь до конца.
Когда он занялся любовью со мной, я прикоснулась рукой к татуировке на его сердце, почувствовав его сердцебиение под своей ладонью. И улыбнулась.
– Мой.
