мне, и я вижу в отражении отполированного металла, как он поднимает руки, чтобы положить мне их на плечи, но сразу же шугается и делает шаг назад. Вот, о чём я говорю. Он не позволяет себе сблизиться со мной, всегда ставит себя в какие-то рамки, и это меня ранит. Это больше, чем ранит, это причиняет невероятную боль, и хочется плакать очень горько.
— Ты права. Чёрт, ты так права, — Каван жмурится и упирается кулаками в свой лоб. Мне больно смотреть на него и наблюдать за ним таким. Сердце болит за него.
— Я не умею… не умею разговаривать. Я разучился, потому что мне проще применить силу или посмотреть определённым взглядом, чтобы люди исполняли мои приказы. Я… не хотел. Клянусь, Таллия, я не хотел. Я не могу простить себя. Мне жаль.
— И поэтому ты убежал от меня. Вот, в чём суть, Каван, ты не хочешь что-то менять ни в себе, ни в своих поступках и мыслях, но желаешь подчинять всех вокруг до тех пор, пока они не претендуют на твою свободу, хотя сам легко можешь лишить свободы других, — шёпотом отвечаю я. Каван ловит мой взгляд в отражении лифта.
— Ты убежал, вместо того чтобы побыть со мной. Побыть с человеком и его теплом. Ты выбрал насилие и жестокость. Ты можешь контролировать свою агрессию, но просто не хочешь этого.
Тебе удобно быть вот таким, ведь иначе люди узнают, что ты живой.
Этого ты и боишься, что они причинят тебе боль раньше, чем это сделаешь ты. Я никогда не хотела причинить тебе боль…
— Я знаю, Таллия. Ты идеальная. Добрая, искренняя, умная и целеустремлённая. А я? Посмотри на меня? Я весь изрубцован снаружи и внутри. Я борюсь с собой. Мне нужно тебя отпустить, но без тебя мне так больно. Больно. Мне стыдно за то, что ты увидела меня таким. Стыдно, оттого что заснул. Стыдно, оттого что ты обличаешь меня, а я ничего не могу изменить. Прошлое не изменить. Оно внутри меня. Никто с ним не может справиться.
Никто. Я пытался. Но я… ты не Дарина. Я знаю, что ты не Дарина…
— Но ты всё же относишься ко мне, как к ней, — мрачно заканчиваю за него.
Дверцы лифта открываются, и я больше не могу видеть выражение лица Кавана.
— Я не хочу так, — выдыхает он.
— Если бы ты не хотел, то всё давно бы решил, Каван. Ты сильный, но тебе нравится быть развращённым и жестоким. Точнее, тебе нравится, что люди тебя таким видят. Ты постоянно прячешься, даже за этой маской. Я очень надеюсь, что когда-нибудь ты найдёшь причину, чтобы быть собой.
Делаю глубокий вдох и один шаг по направлению к лифту, но внезапно Каван обхватывает меня руками и прижимается ко мне всем телом. Я испуганно вскрикиваю, и мои ноги подкашиваются.
— Не уходи… пожалуйста. Таллия, останься со мной. Я всё расскажу, если это твои условия. Я расскажу тебе всё, что ты хочешь.
Я буду любым… только не бросай меня. Мне так больно… не бросай, — голос Кавана дрожит, впервые за всё это время. И это рикошетит прямо мне в сердце.
— О господи, — шепчу, хватаясь за его руки. Каван сильнее прижимает меня к себе, словно любимую игрушку. Он целует всё, куда попадают его губы. Неосознанно. Он в панике, как и я.
— Не уходи… я не хотел. А он забрал тебя. Я… боюсь, Таллия. Я боюсь. Такого страха, как тогда, я не испытывал никогда. Я знал, что ты у него. Я услышал твой голос и пытался вырваться… Я не мог, а потом у меня получилось, и я ударил его, но это была ты. Я не хотел… пытался не спать. Я не хотел. Я умираю, Таллия. Мне больно. Больно.
У меня по щекам катятся слёзы, ведь Каван настолько раним на самом деле. Если бы он сказал мне раньше. Хотя бы намекнул на то, что у него вот такие проблемы, и я нужна ему сердце к сердцу.
А сейчас… мне тоже очень больно. У меня горло дерёт от душащих горьких слёз.
— Пожалуйста, не бросай меня. Все бросают. Все уходят. Ты уйдёшь, если узнаешь, какой я. Я не хочу тебя терять… не знаю, как ответить на твои вопросы, но без тебя я схожу с ума. Таллия, ты нужна мне. Когда ты рядом, я чувствую себя в безопасности. Я защищаю тебя, оберегаю, чтобы ты не лишила меня этого чувства.
Прошу… не бросай меня. Один я не справлюсь.
И я сдаюсь. Конечно, я сдаюсь. Моё сердце болит за него. Моё сердце его любит. Оно принимает его вот таким, но хочет большего от него, отсюда и желание уйти, чтобы оно не разбилось. Но уже поздно. Я люблю Кавана. Я влюбилась в него, и моё сердце трещит по швам.
Резко поворачиваюсь в руках Кавана и обхватываю его лицо ладонями. Его глаза красные и напуганные. Сейчас он похож не на большого и сильного мужчину, а на мальчика с прекрасными глазами, который боится одиночества и ищет спасения. Он кричит о помощи, но никто его не слышит.
— Тебе никогда не напугать меня тем, какой ты на самом деле, Каван. Тебе никогда не отвернуть меня от себя, если ты будешь честным. Ты разрушаешь нас обоих ложью и страхами. Так доверь их мне. Я буду хранить их. Обещаю. Я хочу помочь тебе. И ещё хочу, чтобы ты прекратил относиться ко мне, как к своей сестре. Будь мужчиной. Моим мужчиной. А мой мужчина никогда не позволит себе убежать. Он стойкий и сильный, уверенно встречает все проблемы и решает их. Он скала, а я буду его морем. Твоим морем, воздухом, да чем угодно.
Таллия
Дверцы лифта закрываются у меня за спиной. Каван бегает взглядом по моему лицу, а затем наклоняется и впивается мне в губы жадным поцелуем. Цепляюсь за него, словно он моя гора, а я вишу над пропастью. Приоткрываю губы, впуская его язык, и Каван берёт. Он не сдерживает себя, не борется с собой. Он целует меня, как мужчина. Опытный, сильный и властный мужчина. Он забирает моё дыхание. Каван стискивает пальцами мои волосы, причиняя боль, но я не замечаю её, потому что это всё, чего я хотела — его настоящего.
